– Симпатичная. Волосы светлые, длинные.
– А лицо?
– Лица я не видела! Оно было завешено какой-то жуткой тряпкой – только щели для глаз! О, гадина, все предусмотрела, чтобы ее не узнали! Вероломный Бульон! Я убью тебя! А еще говорил, что увлекся метанием ножей! А сам под ручку эту фифу и нырк с ней в парк! – завопила Пипа.
От ее визга погнулся флюгер на крыше пристройки, в которой располагался деканат. Кровати в комнате подбросило на полметра, завертело и с грохотом опустило на пол. Несмотря на то что вокруг бушевал ураган, Таня неожиданно расхохоталась.
Удивленная Пипа перестала рыдать и с негодованием уставилась на нее:
– Гроттерша, чего ты ржешь как ненормальная? Тебя ножкой кровати по голове зацепило?
– Твоя коварная соперница был малоазиатский карликовый тролль, – едва выговорила сквозь смех Таня.
– Кто-кто? Что за бред?
– Еще его называют «тролль-горбун». Ты смотрела издали и не разглядела горба. Ростом малоазиатские карликовые тролли с человека. Волосы у них роскошные. А лица они завешивают, чтобы людей не пугать. Ножи и кинжалы они метают прекрасно.
Пипа последний раз всхлипнула. По инерции. Хрупкое женское счастье вновь стало железобетонным.
– Но как ты догадалась?
– Когда ты упомянула про метание ножей. Они потому коварно скрылись в зарослях, что в Магфорде нельзя метать ножи в парке. Дриады сразу начинают крошить батон.
* * *
Уточнив у Склеповой, в какой комнате живут юноши, Таня поднялась еще на этаж. Навстречу ей, поклонившись, прошли два англичанина. Они о чем-то говорили, но, заметив Таню, замолчали и посторонились, хотя места на лестнице было столько, что разошлись бы и два слона. Один из англичан был Прун, телохранитель Гурия, второго Таня видела впервые.
Она повернула налево и оказалась у начала узкого коридора со множеством портретов и литографий на стенах. Она прошла мимо двух комнат и, услышав из третьей русскую речь, поняла, что ей сюда.
Таня хотела толкнуть дверь и войти, чтобы окончательно убедиться, что Ваньки в комнате нет, как вдруг услышала голоса. На этот раз они доносились не из комнаты, а из небольшого холла прямо по коридору. Беседовали двое. Один голос она узнала сразу: Бейбарсов. Второй голос принадлежал девушке. Тане трудно было определить пока, кому именно, хотя она, безусловно, ее знала.
Таня застыла. Она даже не задумывалась о том, подслушивает или нет. Она не подкрадывалась, не прижималась к стене, не произносила заклинания невидимости, а просто неподвижно стояла, пока коридор услужливо доносил до ее слуха чужой разговор.
– Ты думаешь о ней? – спрашивала Бейбарсова девушка.