Маланья нахмурилась. Белое сияние сгустилось. Фофан Бок вновь остановился и вновь устремился вверх, словно подброшенный мощной пружиной. И опять Бейбарсов направил его вниз магией трости.
Игра приостановилась. Даже драконы перестали извергать огонь. Все следили за единоборством двух темных магов.
Туша атакующего полузащитника металась то вверх, то вниз, сметая все на своем пути. Ни Нефертити, ни Бейбарсов не церемонились. Маланья тянула Фофана Бока в одну сторону, а Глеб в другую. Наконец настал момент, когда унизанная кольцами и браслетами рука Нефертити и некромагическая трость Бейбарсова поймали цель в один и тот же момент. Фофан Бок застыл между небом и землей, разрываемый равновеликими силами. На лбу у бедного Бока набухли жилы. Лицо посинело.
– Проклятье! Вы меня разорвете! – взвыл Фофан Бок, вкладывая в свой вопль чудовищную интуитивную силу.
Защитный барьер дал трещину в двух местах. Бейбарсов и Нефертити опомнились и отвели взгляды. Бок, на которого теперь не воздействовали никакие магические силы, кроме элементарной силы тяжести, некоторое время повисел, предоставленный сам себе и наконец раскормленной жабой плюхнулся на песочек.
Ягун подлетел к Бейбарсову.
– Ты мне помог, – сказал он радостно.
– Да, – неохотно признал Глеб.
– Спасибо.
– Некромаги не любят слова «спасибо». Если хочешь меня отблагодарить, завещай мне после смерти свое тело на опыты, – сказал Бейбарсов.
– Мечтать не вредно. Вредно кушать суп без хлеба, – парировал Ягун.
Заметив, что оба легионера невидимок находятся рядом и представляют соблазнительную мишень, Агриппа Эйлах Флюс выпустил с десяток огненных плевков, и Бейбарсову с Ягуном пришлось разлететься в разные стороны.
Ягун направился к Тане, которой, маневрируя, удалось оторваться от Клопперда Блоха. Когда же Блох вновь сел ей на хвост, Таня перебросила пламягасительный мяч Пупперу.
– Клопперд Блох сильно плох. На голову прихрамывает конкретно, как наш Соловей О. Разбойник на ногу! Иначе он не играл бы в собачку. Однако голова, как известно, единственная часть тела, которая не лечится магией, – затарахтел Ягун.
Ощутив телепатически невысказанный укор Ягге, он виновато оглянулся на трибуны.
– Это из-за Соловья, да? Опять я чего-то не в масть брякнул. Иногда хочется что-нибудь ляпнуть. И понимаешь, что лишнее и обидишь человека, а слово так на языке и прыгает. И слова жалко, уж больно кстати пришлось, и человека жалко. Так вот и мучаешься… А потом думаешь: ну и ладно, выскакивай, родимое! Вот и получается, что слово для меня важнее человека. Может, мне и правда завещать свою тушку Бейбарсову? – уныло признал Ягун.