Ванька попытался что-то сказать, но она зажала его рот ладонью. Не хватало еще сейчас поссориться. Меньше скажешь – меньше наломаешь дров. Все беды этого мира именно от слов.
– Кстати, сегодня ночью по дороге к Сарданапалу я догадалась, кто подарил мне то платье на выпускной. Ты. Только ты мог чувствовать меня так хорошо. Ты выбрал его и прислал, потратив все свои деньги, а потом вдруг понял, что две картинки – какой ты представлял меня и той, что я стала, – не накладываются. Ты все равно больше любил меня в джинсах и свитере, то есть такой, какая я есть. Так это был ты? Я не ошиблась?
Ванька улыбнулся. Таня поняла, что не ошиблась, и благодарно прижалась к его плечу лбом. Ну и вымахал же он за последний год. Не Бульонов, конечно, но тоже в транспорте не потеряется.
– Доверять друг другу и не создавать проблем! До-ве-рять! – повторила Таня. – Это пока удается тебе хуже, чем жертвовать собой. Но я очень надеюсь, что ты научишься.
Пуппер умиленно наблюдал за ними. Потом подошел и молча соединил их руки. В глазах у него блестели слезы. Прежде чем Таня и Ванька успели что-то сказать, Гурий быстро повернулся и, спотыкаясь, убежал.
* * *
На следующий вечер драконбольное поле вновь наполнилось людьми. Провожали русских магов, которые вот-вот должны были улететь в Тибидохс.
Поклеп Поклепыч сосредоточенно заколачивал Милюлю в бочку. На этот раз он собирался везти ее сам, не доверяя джиннам, с которыми непостоянная русалка успела обменяться номерами зудильников. Русалка уже соскучилась по родному заболоченному пруду и гнала волну, прося Поклепа поторопиться.
Великая Зуби и Медузия озабоченно пересчитывали пятикурсников, пытаясь определиться, все ли собрались. Однако ученики все время переходили с места на место и их получалось то больше, чем нужно, то меньше. Положение осложнялось тем, что было много провожающих. Наконец, потеряв терпение, Медузия применила заклинание, заставив всех на минуту замереть ледяными столбами, которые она хладнокровно и сочла. Когда же все оттаяли, у многих немедленно начался насморк.
Тарарах обходил Гоярына, в разных местах касаясь его чешуи. Питекантропа беспокоило, в достаточной ли мере дракон пришел в себя после обездвиживающего и одурительного мячей и готов ли он к перелету.
Гробыня лавировала между Гуней и Шейхом Спирей, кокетничая с обоими так отчаянно, что оба были окончательно сбиты с толку. Все мысли их спутались в морской узел. Зато сама Склепова была довольна. Оба казались ей страшными дураками. Умных мужчин она, впрочем, не переносила, находя их малополезными в хозяйстве и личной жизни. И вообще мысли Склеповой уже занимали Лысая Гора и совместное с Вием телешоу. Ну берегитесь, знаменитые покойники! Гробыня Склепова, девушка-судьба, готова приняться за вас всерьез.