Академик снова посмотрел на Таню. Той почудилось, что Сарданапал хочет добавить еще что-то, но его останавливает, что в комнате они не одни.
– В общем, я надеюсь, все будет хорошо. И плевать на дурные предзнаменования! – произнес наконец академик, словно старался убедить себя, и вышел из комнаты, по рассеянности сделав это сквозь закрытую дверь.
Склепова добежала до двери и, придерживая одеяло, выглянула в коридор. Убедившись, что Сарданапал ушел, она с радостным воплем принялась кружиться по комнате и кружилась до тех пор, пока не потеряла равновесие и не оказалась в объятиях у верного Пажа.
– Дурные предзнаменования! Ха! С каких это пор они мешали красивым девушкам завоевывать мир? – выдохнула она, с хохотом изгибаясь в руках у скелета Дырь Тонианно.
Глава 4
БУДЕШЬ МАЛО ЗНАТЬ –
НИКОГДА НЕ СОСТАРИШЬСЯ
– Ну, ветеринарная магия как будто позади! – бодро сообщил Баб-Ягун, когда бабуся подошла, чтобы заговорить ему длинные десятисантиметровые царапины на руках, оставленные когтями гарпий.
– Угу, – созерцая себя в зеркало, мрачно согласилась Таня, у которой точно такая же царапина – разве что гораздо длиннее – тянулась от глаза к подбородку. – Повезло, что хоть не на лбу! – буркнула она, отворачиваясь от стекла.
В магпункте кроме нее, Баб-Ягуна и Ягге находились еще Ванька и Верка Попугаева. Последняя пребывала в глубоком обмороке после того, как гарпия капнула на нее пометом. Ягге то и дело подносила к Веркиному носу пузырек с нашатырем. Нашатырь почему-то не действовал, и Попугаева продолжала живописно лежать без чувств. Тане, однако, казалось, что даже в обмороке Верка продолжает сканировать и запоминать все, что происходит вокруг.
– Во всем надо видеть хорошие стороны. Одним экзаменом меньше. Теперь всего только и остались: основы белой магии, теоретическая магия, практика сглаза, нежитеведение и история магии, – жизнерадостно продолжал Ягун.
– Другими словами, это Сарданапал, Поклеп, Зубодериха, Медузия и Безглазый Ужас. Причем Безглазый Ужас явно оставлен на десерт, – сказал Ванька.
Ран, после многих из которых могли остаться шрамы, у Ваньки было втрое больше, чем у Ягуна и у Таньки, а все потому, что, помогая Тане поймать вырвавшуюся у нее гарпию, он случайно забыл о своей. При этом, как оказалось, его гарпия о нем не забыла.
Таня посмотрела на Ваньку. Он – исцарапанный и радостный, так мило и наивно улыбался ей и вообще был весь такой Ванька (ну прям слов других не найдешь – Ванька и Ванька!), что ей захотелось обнять его и взъерошить ему волосы. Но тотчас невольно вспомнился усмехающийся Бейбарсов, чертящий тросточкой на пыльном полу. И хотя Глеба рядом не было, он незримо стоял между ними. Чувство вины захлестнуло Таню как удавка. У нее перехватило дыхание. Она повернулась и выбежала из магпункта.