– Таня! Это для тебя! Ты так долго летель, так долго… Я стояль на поле так давно, так давно!.. Еще никого здесь не быль. Только Джейн говориль: иди домой, не будь клоун-посмешищ!.. Нет, ты не думай, Таня, я тебя больше не любить! Это просто подарок от старый друг! – залепетал Гурий.
Таня неловко взяла протянутую ей корзину. Вручая цветы, Гурий, запутавшийся в своих чувствах, не сообразил, что в руках у нее и без того уже был контрабас, тяжелый, как классовая ненависть.
К ним подошел Бейбарсов и, остановившись между ними, посмотрел на Пуппера с холодным прищуром.
– Глеб Бейбарсов, – сказал он.
– Пуппер. Гурий Пуппер! – заученно улыбаясь, представился Гурий. Он решил, что перед ним один из его поклонников. Даже машинально зашарил глазами в поисках бумажки, на которой надо расписаться.
– Я не понял, – сказал Глеб. – У вас что, три имени? И два из них одинаковые? Пуппер Гуриевич Пуппер?
Удивленный Пуппер впервые посмотрел на Бейбарсова и легонько хлопнул себя ладонью по лбу:
– О, извиниль меня, я забыл! Я видель тебя на драконбольном матче! Ты же тот самый мальчик вуду, который лететь на ступа!
– Точно! А ты тот самый небритый племянник своей тети! – отрезал Глеб.
Пуппер машинально провел рукой по подбородку и за неимением лучшего улыбнулся, пытаясь превратить все в шутку.
– Ты чего остановилась, дорогая? Что там такое? – поинтересовался Гломов, который, расталкивая народ, тащил за Склеповой ее чемоданы.
– Душераздирающее зрелище! Ломайлошадкин представляется Трупперу, – пояснила Склепова.
– А-а-а, класс! Рад за них! – протянул Гуня. – Жертв еще нет?
– Нет. Но не исключено, что вот-вот появятся… Пуппер уже кипит от злости! Ого, а Женька-то, которая Петушкова, заинтересовалась нашим Кусайбукашкиным! – внезапно сказала Гробыня.
– Откуда ты знаешь, что заинтересовалась?
– Она посмотрела на него небрежно, зато три раза подряд. И каждый следующий взгляд был чуть продолжительнее предыдущего. Обычно, если человек тебе неинтересен, бывает наоборот. К слову сказать, Гунечка, на тебя она не посмотрела ни разу.
– Ну и чё из того? Чё на меня смотреть-то? Меня бояться надо! – хладнокровно прогудел Гломов и чемоданом так толкнул под колено подвернувшегося ему магфордского журналиста, что тот пропахал носом песочек и тотчас, даже не вставая, носом кинулся отщелкивать на ноутбуке всякие гадости про русских. Впрочем, он написал бы их и без помощи Гломова, ибо специализировался исключительно на скандальной хронике.
Какой-то незнакомый, очень длинный и тощий магфордец, лет семнадцати-восемнадцати на вид, открыв рот, в упор уставился на Риту Шито-Крыто. Раздражительной Ритке он показался слишком назойливым.