– Антонио… – прошептал старик, достаточно, впрочем, громко, чтобы и посетитель слышал его слова. – Сынок, этого человека надо убить. Немедленно. Прямо здесь…
Он еще не закончил фразу, а револьвер был уже в руке Каррере. Грохот выстрелов заполнил зал, затем сменился сухими щелчками курка. Человек в дорогом костюме стоял на том же месте, хотя Антонио мог поклясться – промахнуться с расстояния в несколько шагов было просто невозможно. Но факт оставался фактом – стена за спиной гостя, ранее отделанная дорогим гобеленом, сейчас представляла собой жалкое зрелище. Да и костюм бритоголового уже не был ни чистым, ни черным – порядком покрытый пылью, он явно нуждался в чистке. Зато сам гость вроде бы и не заметил, что его только что хотели убить. Он стоял все в той же позе и спокойно наблюдал за растерянным Каррере, словно наслаждаясь его беспомощностью. Антонио выщелкнул барабан, одним движением выбил из него пустые, резко пахнущие порохом гильзы и сунул руку в карман… пальцы теребили подкладку в тщетной надежде нащупать там хотя бы один патрон. Каррере всегда гордился своим умением стрелять и не таскал с собой ненужных вещей. Шесть патронов в барабане – этого должно было хватить в любой ситуации. Сейчас не хватило…
– Достаточно, Антонио, хватит стрельбы, – послышался голос дона Вальцоне. – А теперь присядь куда-нибудь в уголок, сынок, держи рот закрытым, а уши нараспашку. А я побеседую с нашим… гостем. И открой окно, тяжелый запах здесь…
– Окно открывать не стоит, – впервые подал голос гость. – Надеюсь, это помещение защищено от прослушивания?
– Защищено, – кивнул старик, не дожидаясь, пока голос подаст Каррере. Да тот и промолчит, ведь получил приказ не раскрывать рта. – Не беспокойся, приняты все необходимые меры.
Он помолчал, затем, вздохнув, слабо шевельнул рукой, указывая гостю на глубокое кожаное кресло.
– Садись. И расскажи, зачем ты явился с того света, Вирм. Я ведь не думаю, что ты хочешь забрать мою душу в ад…
Долг служителя правопорядка, как это ни банально, служить и защищать. Но сейчас у сержанта Джерри Вирма были иные цели. Защищать было поздно, оставалось только то единственное, что в подобной ситуации может принести облегчение душе – месть. Пусть говорят, что месть бессмысленна и бесполезна. Пусть говорят, что месть не воскресит мертвых. Возможно… но она послужит предупреждением живым.
– Я его убью…
Обещание это, несмотря на то, что произнесено было вроде бы в адрес одного человека, относилось сразу ко многим. Не только к Франческо Бельконе, который – в этом были убеждены все, кто имел к делу Пейнов хоть какое-то отношение, был главным виновником жестокого убийства, но и к каждому, кто принимал участие в устранении Алана Пейна. Необходимо было только вычислить непосредственных участников… Безусловно, Джерри не собирался изображать из себя Архангела с карающим мечом и вырезать одну из Семей детройтской мафии подчистую, хотя соблазн был велик, велик… Нет, только виновных.