Тут я вскочил и устремился к выходу из лесопарка, к трамвайной линии: начинался вполне серьезный дождь. Трамвай, к счастью, будто меня специально ждал, я плюхнулся на свободное сиденье у окошка и продолжал свой кустарный анализ. Дождь с остервенением лупил по стеклам — первый дождь в этом сезоне и сразу вон какой!
Следующая версия: Аркадий был не в зале хронокамер, а выходил во двор. Куда? Ну ясно, ходил в тот корпус, к эксплуатационникам. Провел же он с ними Первомайские праздники, значит, есть у него там какие-то знакомства. Линьков, наверное, уже выяснил кое-что. Да… к завтрашней встрече у меня поднаберется уйма вопросов!
Значит, так: допустим, это был кто-то из эксплуатационников. Куда же он потом девался? Может, просто вышел через проходную?… Но когда? Если позже половины шестого, то он должен был опасаться, что его поздний выход приметят. К тому же начиная с шести у корпуса эксплуатационников дежурит охранник — еще один свидетель в случае чего… Впрочем, это-то неважно: ведь убийца мог войти в главный корпус прямо вслед за Аркадием. Так. А снотворное? То есть питье с таблетками? С собой он, что ли, тащил выпивку? Все может быть, конечно… Нет, так не получается! Если он просто принес с собой бутылку перцовки или чего еще, то, выходит, он должен был бы при Аркадии растворять таблетки в стакане. Чушь! А если б он заранее растворил все в бутылке, ему пришлось бы уговорить Аркадия, чтобы тот в одиночку выпил все содержимое. Тоже немыслимо, на такое можно подбить только горького пьяницу. Значит, что же? Аркадий приходит к этому своему знакомому, говорит: «Лаборатория свободна, жду тебя». Тот отвечает: «Ладно, сейчас приду». И, допустим, тут же говорит; «Давай выпьем!» Почему Аркадий соглашается выпить, не понимаю, — но мало ли что. В этом случае стаканы были бы заготовлены заранее, один уже наполовину налит и снотворное в нем растворено. Возможно, этот тип специально припас бутылку с какой-нибудь редкой иностранной этикеткой, чтобы приманить экзотикой и оправдать странный вкус. Аркадий выпил и пошел к себе. Снотворное начинает действовать минут через двадцать-тридцать…
Эта версия оказывалась пока что самой логичной, она многое объясняла. Эксплуатационнику вообще незачем было приходить потом к Аркадию! Он преспокойно вышел через проходную еще до половины шестого, вместе со многими другими сотрудниками, и у него железное алиби. А Аркадий ждал-ждал его, потом почувствовал сонливость, прилег на диван — и больше не проснулся…
Когда я все это себе представил и понял, что так могло быть, меня словно огнем обожгло. Попадись мне сейчас этот хитроумный негодяй, я бы его своими руками задушил! «Убийство в состоянии аффекта» — кажется, так это называется? Я уже забыл, что вся история с выпивкой — не более, как мой домысел, который вполне может оказаться беспочвенным вымыслом, что я слишком многого не знаю и рано мне еще строить гипотезы. Я жаждал мести.