Торуса догадывался, на чем строили свой расчет кудесник и боярин. Мятеж Борислава был им выгоден, ибо позволял обнаружить и подавить тех старейшин, которые были недовольны возвышением Велесовых ближников и в противлении их власти готовились опереться не только на родовых пращуров, но и на пришлых богов. Ну и как же при таких всеобщих ожиданиях не вспыхнуть большой усобице?
– Почему Богдан нас отпустил? – спросил Вузлев.
– Я объяснил и ему, и Рогволду, что ваша смерть обернется их неизбежной гибелью.
– Князь Всеволод будет тобой недоволен.
Ответить Торуса не успел, ибо детинец уже распахнул свой зев навстречу боготурам. Во дворе княжьего убежища суетился потревоженный рассветом служивый народ. Мечники бряцали оружием, а челядины хлопотали с дровами для многочисленных очагов обширного терема, сохранить тепло в котором в зимнюю пору было совсем непросто. Вышедший на красное крыльцо боготур Скора глянул на прибывших с удивлением и досадой, которые не сумел скрыть.
– Попроси Великого князя нас принять, – сказал Торуса ближнему боготуру.
– Недужится князю, – ответил, прокашлявшись, Скора.
– А ты скажи Великому князю, что боярин Драгутин свою рать повел мимо стольного града к радимичским рубежам, навстречу гану Ачибею. И еще скажи князю, что брат его Богдан клянется ему в верности и даже в мыслях не держит, чтобы переметнуться на сторону врагов Всеволода. От таких вестей Великому князю наверняка полегчает.
Вузлев, стоявший рядом с Торусой, ухмыльнулся в светлые усы. Скора тоже обнажил в оскале зубы, но глаза его все так же зло смотрели на боготуров.
– Князь Всеволод давно вас ждет – почему задержались? – спросил Скора у Вузлева.
– Меды в стольном граде больно крепкие, – огрызнулся Соколик. – Чуть до смерти не захмелели.
– Добро, боготуры, – кивнул головой Скора, – о вашей просьбе я скажу Великому князю. А что до пиров, то хмель в ваши годы вреден для здоровья.
Вспыльчивый Соколик добавил еще кое-что в спину удаляющемуся Скоре, но тот сделал вид, что срамных слов не расслышал.
К Великому князю их пустили не сразу, немалое время протомив в гридне. Торуса уже подумывал, что Всеволод и в этот раз уклонится от встречи, но ошибся в своих нелестных для Великого князя предположениях.
Князь Всеволод выглядел хоть и смурным, но здоровым. На боготуров он глянул неласково, а пухлые губы скривились в усмешке.
– От беглых мечников узнаю, боготуры, о бесчинствах, творимых урсами и хазарами в порубежье, доверенном вашим заботам. Не спрашиваю, что делали все эти дни Вузлев со товарищи, ибо немало уже о том наслышан. Но хотелось бы знать, почему боготур Торуса оставил свой городец без присмотра и по какой нужде явился в стольный град? Или иной заботы нет ныне у боготуров, как только меды распивать?