Ей почему-то казалось, что сердце бьется у нее не в груди, а в горле и открыть ему правду ей становилось все труднее.
— Я сказал что-то не то? — забеспокоился Чэннинг, удивляясь, что она по-прежнему молчит.
Отвечать ей не пришлось, так как в дверях появился Брехт.
— Простите меня, сэр, — произнес он, — вас к телефону просит миссис Барстоу.
Появление Брехта всегда предвещало только дурное. На этот раз зло исходило от женщины, которая, судя по всему, всю прошедшую неделю имела возможность наслаждаться обществом Чэннинга. Это было уже слишком, и без того напряженные нервы Мэгги не выдержали. Ей так хотелось, чтобы ее подозрения оказались напрасными, но этот телефонный звонок разрушил ее надежды.
Через пятнадцать минут, не найдя ее в гостиной, Чэннинг постучал в дверь ее комнаты, где вместо радужного приема встретил холодность и отчуждение.
— Неприятности в музее, — объяснил он, — хотя, конечно, вполне можно было подождать до утра…
— Вы всегда помогаете Лин-Мэ работать? — насмешливо спросила Мэгги.
— Но разве не для того существует дружба? — ответил Чэннинг, растерянно глядя, как она, стоя в дверях, не дает ему войти. — Вы не хотите впустить меня к себе?
Мэгги с усилием подавила дрожь, которая пробежала по ее телу, когда она вспомнила его поцелуи.
— Не уверена, что это столь уж блестящая идея, — небрежно бросила она, сама испытывая отвращение к тому, как прозвучали ее слова.
— Но, по-моему, ни вам, ни мне эта идея вовсе не казалась нелепой, пока мы были внизу, — напомнил ей Чэннинг. — Что изменилось за последние несколько минут?
Потом Мэгги казалось, что она могла привести тысячи разных доводов, которые были бы куда ближе к истине и не заставили бы его болезненно поморщиться.
— За это время появился еще кое-кто, — произнесла Мэгги, полагая, что Чэннинг поймет ее явный намек на его тайную связь с Лин-Мэ.
Резкость, которую она услышала в ответ, казалось, произнес совсем не тот человек, который только что нашептывал ей ласковые слова.
— Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, с кем вы так обращаетесь.
Он ушел, не дав ей больше ничего сказать.
* * *
То, что Чэннинга не было за завтраком, нисколько не удивило Мэгги. Не было ничего странного и в том, что на обычном месте не оказалось листка бумаги с его указаниями. Задела она его самолюбие или ранила сердце, но плотно закрытая дверь кабинета явно свидетельствовала о том, что он не желает ее видеть, наказание, которого она, как он считал, была достойна, после того как не пустила его к себе в спальню. Однако куда больше волновали Мэгги слова, которые он сказал ей перед тем как уйти, слова, которые она вспоминала снова и снова бессонной ночью. Может, он предупредил, что ему опасно противодействовать? Или намекнул таким отвратительным способом, что ему известно о ее встречах со светловолосым детективом?