Уеду на тот свет, подумал Мигель. Что ж, играть так играть.
— Мне надо подумать.
— Много?
— Хотя бы до завтра.
— Думай, — неожиданно быстро согласился один из офицеров, нажимая кнопку.
За спиной раздавались шаги конвойных. Идя коридорами, Гонсалес приглядывался. Охрана внушительная, отсюда не убежишь. А надо. Судя по всему, его положение безнадежно. Передышка только до утра. Может, Чанг успеет найти его до этого времени? А если не успеет? Тогда надо будет тянуть время. И как можно дольше.
Его подвели к одной из камер. Старший конвойный достал ключи. Дверь открылась, и взгляду предстала пустая камера. Но стоявший сзади что-то быстро сказал, старший кивнул головой и, оттолкнув от дверей Мигеля, закрыл дверь. Они сделали еще несколько шагов и остановились у следующей. Загрохотали засовы, и его столкнули вниз, не дав времени опомниться.
Сзади захлопнулась дверь. Гонсалес огляделся. Две железные кровати, привинченные к стенам, маленький столик, два стула, тоже привинченные. На столе несколько мисок и тарелок. Справа сидит высокий азиат и сосредоточенно ест похлебку. На звук открываемой двери он даже не обернулся. Левое место пустовало. Это, очевидно, мое, решил Мигель, проходя к столу.
— Добрый вечер, — начал он по-испански.
Заключенный даже не повернул головы.
— Я говорю: добрый вечер, — сказал Мигель чуть громче. И снова никакого ответа. Вообще никакой реакции. Он что, вообще ничего не понимает? Мигель сказал еще несколько фраз. Словно стена. Не пробьешь. Вот дурак.
Неожиданно заключенный поднял руку и, показывая на горло, издал какие-то нечленораздельные звуки. Ах, он глухонемой, догадался Мигель. Что ж, прекрасное соседство.
Отказавшись от дальнейших попыток наладить контакт, он прошел к кровати и, сняв пиджак, повесил его на спинку своего ложа. Осмотревшись, осторожно прилег. Положение, невесело думал он. Вот я и заключенный. Поздравляю. Это в первый раз. Ну ничего, будем надеяться, что не в последний. Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.
Заключенный, закончив есть, поднялся и, пройдя к своей кровати, лег на нее, спиной к Гонсалесу. Чертов чурбан. А детина почти моего роста. Интересно, за что он сидит? Наверно, уголовник. Ограбил кого-нибудь. Во всяком случае, с таким лицом только двери ломать. Тоже интеллектуальный труд.
Раздался шум открываемой двери. Вошел один из надзирателей. Он посмотрел на полную тарелку Гонсалеса и показал на нее. Мигель отмахнулся. Пожав плечами, надзиратель собрал миски и тарелки. Дверь с шумом захлопнулась. Заключенный, лежавший на соседней кровати, даже не пошевельнулся, очевидно, уже спал.