– Винни,– сказала она, когда он приблизился. – Извини, что не дождалась твоей лазаньи по-неаполитански.
Он поцеловал ее и сел напротив.
– Ничего. Бог с ней, лазаньей. Я беспокоюсь за тебя: ты слишком много работаешь.
– Ничего не попишешь, дела.
Подошла худенькая официантка, поставила перед Хейворд омлет, стала наливать ей в чашку кофе.
– Оставьте лучше кофейник, – сказала Хейворд.
Официантка кивнула, обратилась к Д'Агосте.
– Подать меню, приятель?
– Нет. Зажарьте как следует яичницу из двух яиц и сделайте тост из ржаного хлеба.
– А я тебя не дождалась и заказала, – Хейворд сделала глоток кофе. – Надеюсь, ты не обиделся. Мне надо поскорее в офис и...
– Опять на работу?
Хейворд нахмурилась и энергично кивнула.
– Ночью отдохну.
– Начальство подгоняет?
– Начальство всегда подгоняет. Нет, просто дело запутанное. Не могу ни за что зацепиться.
Д'Агоста смотрел, как она управляется с омлетом, и чувствовал поднимавшуюся к сердцу тревогу. Если Диогена не остановить, все, кто близок ко мне, могут погибнуть, – сказал ему вчера Пендергаст. Узнай все, что сможешь, у Лауры Хейворд. Д'Агоста огляделся: нет ли поблизости мужчины с разными глазами, одним карим, другим – сизо-голубым. Диоген, конечно же, надел линзы, ведь принятие чужого образа – его отличительная черта.
– Почему ты мне не расскажешь о деле? – сказал он как можно более небрежно.
Она положила в рот очередной кусок, промокнула салфеткой рот.
– Пришли результаты вскрытия. Ничего особенного: Дучэмп умер в результате сильных повреждений, вызванных падением. Сломано несколько шейных позвонков, однако смерть вызвало не повешение: спинной мозг не поврежден, и асфиксии не произошло. Имеется несколько странных особенностей. Веревка была подрезана заранее очень острым ножом. Убийца хотел, чтобы она порвалась во время повешения.
Д'Агоста почувствовал озноб. «Мой прадед Морис умер точно так же...»
– Сначала Дучэмпа оглушили, затем связали. На левом виске имеется след от ушиба, но голова при падении так пострадала, что мы не можем быть уверены в том, что же вызвало сильное кровотечение. Самое странное, что, по всей видимости, рана была обработана и перевязана самим убийцей.
– Понимаю.
Д'Агосте и в самом деле все было понятно. Но говорить об этом Хейворд никак нельзя.
– Затем преступник подтащил к окну длинный стол, заставил Дучэмпа влезть на него, пробежать и выпрыгнуть из окна.
– Без помощи?
Хейворд кивнула.
– Со связанными за спиной руками и петлей на шее.
– Кто-нибудь видел преступника?
Д'Агоста ощутил стеснение в груди. Он знал, кто преступник, но сказать ей об этом не мог. Неприятное чувство.