Пожилая медсестра высунулась из дверей. Черные волосы стянуты на затылке в суровый пучок.
– Обед подан, мистер Джонс.
– Сейчас спущусь, спасибо.
Эдвард Джонс, больной сын банкира с Уолл-стрит, нуждающийся в отдыхе, релаксации, небольшой терапии и изоляции от безумного мира. Странновато играть роль Эдварда Джонса и жить в месте, где тебя принимают за кого-то другого. Особенно те, у кого не все дома. Только знакомый Пендергаста, директор Ривер Оукс доктор Тизандер знает правду. Смитбек видел его мельком, когда Пендергаст оформлял бумаги, и пока еще с ним не беседовал.
Выйдя из комнаты и притворив за собой дверь – кажется, замков на дверях «гостей» не было, – Смитбек пошел по длинному коридору. Шаги заглушал толстый розовый ковер. Резные карнизы, безукоризненно начищенные панели из красного дерева, писанные маслом картины. Единственный звук – еле слышное завывание ветра. Огромный особняк погружен в неестественную тишину.
Смитбек вышел из коридора на площадку величественной лестницы. За углом услышал тихие голоса. Немедленно взыграл инстинкт репортера – любопытство. Он замедлил шаг.
– ...Не знаю, долго ли смогу работать в этой психушке, – прохрипел грубый мужской голос.
– Кончай ныть, – откликнулся более молодой голос. – Работа нетрудная, и платят прилично. Еда замечательная. Психи спокойные. Чего тебе еще надо?
Разговаривали два санитара. Смитбек – не в силах удержаться – остановился и продолжал слушать.
– Осточертело мне все, торчу здесь, некуда податься. На горе, зимой, лес кругом... тут и сам чокнешься.
– Что ж, тогда вернешься сюда в качестве гостя, – громко рассмеялся его собеседник.
– Да я серьезно, – сердито ответил первый. – Ты знаешь мисс Хэвишэм?
– Сумасшедшую Нелли? И что с ней?
– Она заявляет, будто видит людей, которых здесь нет.
– Всем здесь кто-нибудь мерещится.
– Да, но я и сам кое-что видел. Сегодня в полдень. Шел на пятый этаж и посмотрел с лестницы из окна. Там кто-то был, клянусь. На снегу.
– Как же, рассказывай.
– Говорю тебе, видел своими глазами. Под деревьями быстро двигалось что-то темное. Когда снова посмотрел, все пропало.
– Вот как? А сколько ты до этого принял на грудь?
– Нисколько. Все было, как я сказал. Это место...
Смитбек, подбираясь ближе к собеседникам, споткнулся.
Мужчины – санитары в черной униформе – отпрянули друг от друга и словно бы разом надели бесстрастные маски.
– Может, вам помочь, мистер... Джонс? – спросил один из них.
– Спасибо, не надо. Я иду в столовую.
Смитбек пошел по широкой лестнице, напустив на себя достойный вид.
Обширная столовая помещалась на втором этаже. Смитбеку она напомнила мужской клуб на Парк-авеню. Стояло по меньшей мере тридцать столов, но помещение было таким большим, что туда свободно можно было поставить еще несколько десятков. Все столы накрыты крахмальными льняными скатертями. Тускло сияют серебряные приборы. Хрустальные люстры свисают с голубого, словно веджвудский фарфор, потолка. Несмотря на изысканное убранство комнаты, Смитбек полагал, что обед в пять часов дня – варварский обычай. За некоторыми столами уже сидели «гости» и спокойно трапезничали. Кто-то мирно беседовал, кто-то мрачно смотрел в пустоту. Другие, шаркая, шли к своим местам.