Русский в отчаянии посмотрел на порог, к которому их несло на полной скорости. Там были камни. Борис выбрал огромную черную плиту высотой три фута, у которой бурлила вода, и поплыл к ней, работая ногами и из последних сил таща за собой Мека.
Они спускались по горке с бешено несущейся водой, а внизу поджидал камень, подобно морскому чудовищу. Борис продолжал сражаться со своим противником, пока тот не оказался перед ним. Он надеялся стукнуть Ниммура головой о камень, чтобы тело Мека послужило для него самого амортизатором.
За мгновение до сокрушительного удара, партизан опять высунул голову на поверхность, глотнул воздуха, увидел камень и осознал опасность. С жутким усилием Мек нырнул и перекувырнулся через голову. Это было так неожиданно, что русский оказался не в силах противостоять противнику. Он инстинктивно не выпустил шеи Мека, перелетел через его спину и поменялся с ним местами. Теперь эфиоп отгородился от камня Борисом, поэтому во время столкновения основной удар пришелся на Брусилова.
Правое плечо русского треснуло, как каштан в щипцах для орехов. Хотя его голова находилась под водой, он закричал от жуткой боли. Легкие заполнила вода. Брусилов отпустил шею противника, и его отбросило в сторону от Мека. Вынырнув, Борис барахтался, как тонущее насекомое. Правая рука сломалась в двух местах, а здоровая едва двигалась, дыхание с хрипом вылетало из легких охотника.
Мек показался на поверхности в нескольких ярдах от русского. Оглядевшись по сторонам, он вдохнул воздух и заметил торчащую над поверхностью голову Бориса. Мек несколькими сильными гребками догнал противника.
Борис не догадался о намерениях Мека, пока тот не схватил его за ворот рубахи, закрутив ее как удавку одной рукой. Другой рукой Ниммур нащупал ремень на штанах русского и использовал его как руль, направляя врага к следующей группе камней.
Сквозь наполненные водой легкие Борис пытался выкрикнуть проклятие:
— Ублюдок! Черная свинья! Грязный…
Его голос заглушали водный поток и рев реки, бурлящей вокруг камней, лежащих на пути. Мек направил противника головой прямо на скалы, и сила удара по черепу передалась даже партизану. Русский немедленно обвис в воде, руки и ноги стали мягкими и безвольными, как водоросли, колышущиеся в приливе.
Выплыв на следующий участок открытой воды, Мек, все еще державший Бориса за воротник, поднял лицо русского над поверхностью. На мгновение партизан и сам пришел в ужас от нанесенной раны. Лоб противника был проломлен. В дыру на черепе Мек мог бы просунуть большой палец. Глаза Бориса выскочили из орбит, как у сломанной куклы.