— Если каждый сундук содержит в себе то, что на нем изображено… — начала Ройан, но умолкла, не в силах продолжать. Возможная близость таких сокровищ даже пугала ее, воображение не могло вместить подобного величия. — Ты помнишь, что Таита написал в свитках? — прошептала она. — «Я не могу представить, чтобы подобное сокровище когда-либо доселе было собрано в одном и том же месте». Похоже, что все это до сих пор здесь, до последнего камешка и крупицы золота. Нетронутое сокровище Мамоса.
За сокровищницей находилась следующая ниша с множеством полок по стенам. Полки были уставлены фигурка-ми-ушебти — куклами из зеленого глазированного фарфора или кедра. Целое воинство статуэток, изображавших мужчин и женщин всех возможных профессий. Здесь были жрецы и писцы, судьи и врачи, садовники и земледельцы, булочники и пивовары, служанки и танцовщицы, швеи и прачки, воины и брадобреи, простые рабы. Каждый из них держал в руках орудия своего ремесла. Они должны были сопровождать правителя в загробной жизни, работать там на фараона и следовать за ним, если от него потребуется исполнить какое-либо поручение других богов.
Наконец Николас и Ройан дошли до конца этой волшебной аркады и увидели, что путь им преградило множество высоких ширм, некогда сделанных из прекрасного белого льна. Ныне ткань истлела и ширмы обратились в отдельные узкие ленты и лохмотья, грязные и ветхие, как старая паутина. Звезды и розетки блестящего золота, украшавшие эти занавеси, до сих пор висели в ветхой ткани, сверкая, как рыбки в сети. Сквозь бесплотную завесу шелковых обрывков и золотых звезд виднелась темнеющая арка.
— Должно быть, это вход в саму гробницу, — прошептала Ройан. — Теперь нас отделяет от фараона только тонкая ткань.
Они помедлили на пороге, охваченные странным ужасом перед последним шагом.
Старому солдату Меку Ниммуру приходилось видеть и лечить всевозможные увечья, которые люди получают на поле боя. В его маленькой партизанской армии не было ни врача, ни даже санитара. Поэтому Мек сам лечил своих людей и всегда имел под рукой аптечку с необходимыми лекарствами.
Он приказал отнести Тессэ в хижину возле каменоломни и там, под прикрытием травяных стен, освободил ее от изодранной одежды и занялся ранами. Ниммур промыл и продезинфицировал ожоги и ссадины, наложил повязки на самые серьезные из них. Потом осторожно перевернул Тессэ на живот. После этого Мек отломил стеклянный кончик ампулы с антибиотиком широкого спектра действия, набрав ее содержимое в новый шприц.
Тессэ слегка скривилась от укола иглы, и Ниммур сказал: