— Катикала!
Остальные с радостью подхватили клич:
— Катикала! Катикала!
Послушники поспешно вышли и вернулись с дюжиной бутылей прозрачного напитка и медными пиалами размером с чайные чашки.
— Этого надо опасаться, — снова предупредила Тессэ. И Николасу, и Тессэ удалось украдкой вылить содержимое чаш на тростниковый ковер, а монахи жадно приникли к крепкому напитку.
— Борису уже хорошо, — заметил Николас, поглядев на Ройан. Лицо русского покраснело и покрылось потом. Он, по-идиотски улыбаясь, опрокинул еще одну чашку.
Воодушевленные катикалой, монахи принялись за игру. Один из них заворачивал кусок рагу в хлеб и потом, капая жиром, поворачивался к соседу. Жертва открывала рот до предела, и внимательный сосед засовывал туда свой подарок. Разумеется, кусок был таким большим, что человек рисковал задохнуться.
Кажется, по правилам игры запрещалось пользоваться руками, чтобы запихнуть угощение в рот. Также нельзя было заляпать одеяние и забрызгать соусом сидящих вокруг. Муки несчастного становились источником нездорового веселья. Когда он наконец умудрялся проглотить еду, к его губам подносили медную чашу катикалы в награду. Предполагалось, что ее содержимое отправится следом за инжером с уатом.
Джали Хора, разогревшись от тея и катикалы, рывком поднялся на ноги. В правой руке он держал сверток инжера, с которого капал соус. Старик двинулся через зал, и сначала путешественники не поняли его намерений. Все собрание наблюдало за аббатом с интересом.
Неожиданно Ройан застыла на месте и прошептала в ужасе:
— Нет! Пожалуйста, нет! Спаси меня, Ники. Пусть это случится не со мной.
— Тебе придется заплатить эту цену за то, чтобы побыть первой леди на собрании, — отозвался Харпер.
Джали Хора шел к Ройан по довольно странной траектории. Соус с куска, который он держал в руке, стекал по локтю и капал на пол.
Оркестр у стены начал веселую мелодию. Как только аббат остановился перед Ройан, покачиваясь и едва не скрипя, как старый экипаж, музыканты заиграли с удвоенной силой, забив в барабаны.
Аббат протянул подарок. Бросив последний отчаянный взгляд на Николаса, Ройан смирилась с неизбежным. Она закрыла глаза и открыла рот.
Под рев одобрения, свист дудок и бой барабанов Ройан жевала из последних сил. Лицо у нее покраснело, из глаз потекли слезы. В один момент Николас подумал, что она признает поражение и выплюнет все на пол. Но молодая женщина кусок за куском сумела проглотить еду и откинулась на спину.
Публика не сводила с Ройан глаз. Аббат неуклюже опустился на колени рядом с ней и обнял, едва не лишившись митры. А потом, не разжимая объятий, уселся возле женщины.