— Смотрите! Почему вы не слушали? — И снова: — Зачем вы это делаете? Что происходит?
Зазвучал еще один голос:
— Остановите их! Пусть они остановятся!
Джессика закрыла глаза, чувствуя, что Фарад'н крепко держит ее за локоть.
Алия же продолжала неистовствовать.
— Я убью вас!
С ее уст срывались непристойные ругательства.
— Я выпью вашу кровь!
Слова разных языков сливались, образуя невнятную какофонию непонятных звуков.
Сгрудившиеся в проходе охранники в ужасе складывали пальцы в знак червя против порчи и нечистой силы. Алия была одержима!
Лето остановился и покачал головой. Потом подошел к окну и тремя ударами выбил стекло, которое не могло разбить, казалось бы, ничто на свете.
На лице Алие появилось лукавое выражение. Джессика услышала какую-то пародию на Голос Бене Гессерит.
— Эй, вы все! Стойте где стоите!
Джессика открыла глаза и опустила мокрые от слез руки. Алия перекатилась на колени и вскочила на ноги.
— Разве вы не знаете, кто я? — спросила она. Это был ее старый голос, голос той сладостной, юной Алие, которой больше не существовало.
— Что вы на меня так смотрите? — она повернулась к Джессике и жалобно посмотрела ей в глаза. — Мама, пусть они остановятся.
В ответ объятая страхом Джессика могла только отрицательно покачать головой. Все предупреждения старого Бене Гессерит оказались правдивыми. Она посмотрела на стоявших бок о бок возле Алие Лето и Гани. Но что значили эти предупреждения для бедных близнецов?
— Бабушка, — сказал Лето, и в его голосе послышалась мольба, — мы должны провести Суд Одержимых?
— Кто ты такой, чтобы говорить о суде? — спросила Алия голосом раздраженного мужчины, властного чувственного мужчины, который умер, потакая себе во всем.
Лето и Ганима одновременно узнали этот голос. Старый барон Харконнен. Ганима услышала, как этот голос начинает звучать и в ее сознании, но мать была начеку и захлопнула внутренние ворота подсознания.
Джессика молчала.
— Тогда решение за мной, — произнес Лето, — но выбор я предоставляю тебе, Алия. Суд Одержимых или… — он кивнул головой в сторону окна.
— Кто ты такой, чтобы предоставлять мне выбор? — спросила Алия голосом старого Харконнена.
— Демон! — не выдержала Ганима. — Пусть она сама решает свою судьбу.
— Мама, — взмолилась Алия голосом маленькой девочки. — Мама, что они делают? Что они хотят от меня? Помоги мне.
— Помоги себе сама, — приказал Лето. В какой-то миг он разглядел прежнюю Алию в выражении ее глаз, но видение тотчас исчезло. Тело ее двигалось, она деревянной походкой продолжала идти, как марионетка. Она шаталась, спотыкалась, отклонялась в сторону, но неумолимо приближалась к цели — к выбитому окну.