Она попыталась вновь сосредоточиться на отчете о ежегодной встрече Веселых Ребят Сонного Холма, когда из подвала раздался грохот и ругань на убервальдском языке, прекрасно, кстати, приспособленном для всяких проклятий. Сахарисса бросилась к люку.
– С вами все в порядке, мистер Фскрик? Может, мне принести совок и веник?
– Bodrozvachski zhaltziet!… о, исфините, мисс Сахарисса! Просто мне фстретилась небольшая рытфина на пути прогресса.
Сахарисса спустилась по лестнице.
Отто стоял за своим самодельным верстаком. На стене висели коробки с демонами. Несколько саламандр дремали в клетках. В большой затемненной банке ползали земляные угри. Но соседняя с ней банка была разбита.
– Я нелофко пофернулся и разпил ее, – смущенно пояснил Отто. – А теперь этот глюпый угорь забрался за ферстак.
– Он кусается?
– О, нет, это очшень ленифые тфари…
– А над чем вы сейчас работаете, Отто? – спросила Сахарисса, присматриваясь к чему-то большому на верстаке.
Он попытался броситься между ней и этим предметом.
– О, это пока фсего лишь эксперимент…
– Способ делать цветные картинки?
– Да, но это пока фсего лишь групая поделка…
Краем глаза Сахарисса заметила движение. Земляной угорь, которому явно наскучило сидеть за верстаком, предпринял довольно вялую попытку устремиться к новым горизонтам, в заманчивую даль, где можно было бы гордо извиваться в горизонтальной плоскости.
– Пожалуйста, не надо… – начал Отто.
– О, ничего страшного, я не брезглива…
Рука Сахариссы сомкнулась на земляном угре.
Она очнулась оттого, что Отто отчаянно хлопал ее по лицу своим черным носовым платком.
– О, господи… – она попыталась сесть.
На лице Отто был написан такой ужас, что Сахарисса мгновенно забыла о собственной головной боли.
– Да что с вами стряслось? – спросила она – Выглядите просто ужасно.
Отто отскочил от нее и почти рухнул на верстак, схватившись рукой за грудь.
– Сыр! – простонал он. – Пошалуйста, дать мне сыр! Или польшое яплоко! Что-нибудь, чтопы куснуть!Поша-а-алуйста!
– Да здесь вроде ничего такого нет…
– Дершитесь от меня подальше! И не нато так тышать! – всхлипнул Отто.
– Как «так»?
– Так, что ваш пюст поднимается и опускается, вот как! Я же фампир! Поймите, лежащая бес сознания юная тефушка, тяшело тышит, ее пюст… о, фсе это фсыфает к чему-то жуткому фо мне!
Покачнувшись, он поднялся на ноги и в отчаянии сжал черную ленточку, украшавшую его лацкан.
– Но я путу стойкий! – вскричал он. – Я не посфолю сепе нарушить опет!
Он гордо выпрямился, хотя и выглядел немного размытым из-за дрожи, сотрясавшей его с ног до головы, и нетвердым голосом запел: