– Да, но на отну секунду я пошти…
– Но ты сдержался, – твердо заявила Сахарисса. – Вот что важно. Ты хотел, но сдержался.
Она повернулась к гномам.
– Можете возвращаться к своим делам, – сказала она. – С Отто все уже в полном порядке.
– Вы уверены… – начал Боддони, а затем кивнул. Сейчас он бы скорее согласился спорить с диким вампиром, чем с Сахариссой. – Ну, мы пойдем, мисс.
Пока гномы взбирались друг за другом по лестнице, Отто сел и вытер вспотевший лоб.
Сахарисса похлопала его по руке.
– Не хочешь попить…
– Ох!
– …воды, Отто?
– Нет, нет, фсе есть отлишно. Ух. О, госпоти. Боше мой. Мне так шаль. Тумаешь, что фсе дафно прошло, а оно фдруг фосфращается. Что за неудашный тень…
– Отто?
– Да, мисс?
– Что все-таки случилось, когда я схватила угря, Отто?
Он поморщился.
– Сейчас не фремя…
– Отто, я видела что-то странное. Тут был… огонь. И люди. И шум. Всего секунду. Но за эту секунду миновал как будто целый день! Так что же произошло?
– Ну, – неохотно начал Отто, – вы ше снаете, как саламандры накапливают сфет?
– Да, конечно.
– Ну фот, а земляные угри накаплифают черный сфет. Не тьму, но сфет, который фнутри тьмы. Черный сфет… витите ли, черный сфет… ну, его до сих пор не исучили как слетует. Он тяшелее, чем обычшный сфет, понимаете, поэтому скаплифается в оснофном на тне моря или в глупочайших пещерах Уперфальда, но в непольших количествах он есть и ф самой опычной тьме. Он потрясающий…
– Ну что же, все ясно, это какой-то особый магический свет. Отлично. Не пора ли перейти ближе к сути дела?
– Я слышать теория, что черный сфет есть перфичный сфет, из которого происходить все остальные раснофидности сфета…
– Отто!
Он поднял бледную руку.
– Я толжен вначале опъяснить фам! Фы слышали теорию, которая утфершдает, что настоящего не сущестфует? Потому что если оно делимо на части, то это не есть настоящее, а если неделимо, то у него нет начала, которое соединяться с прошлое, и нет конца, который примыкать к путущее. Философ Хайдехоллен утферждает, что фселенная это просто нечто фроде холодного супа ис фремени, фсе фремена перемешаны, а то, что мы софем течением фремени, не полее чем кфантофые флуктуации ткани пространства-фремени.
– Похоже, у вас в Убервальде долгими зимними вечерами делать больше нечего, кроме как философствовать.
– Та поймите ше, черный сфет есть токазательстфо этой теории, – продолжал Отто, проигнорировав ее замечание. – Это сфет бес фремени. Он осфещает, понимаете ли… не опязательно то, что есть сейчас.
Он сделал паузу, как будто ожидал какой-то реакции.
– Вы что, хотите сказать, с его помощью можно увидеть картинки из