– О боже, – сказал Вильям. – Какой ужас…
– Что, когда тебе голову сносят? – спросил Боддони, который всегда недолюбливал вампира. – Да, пожалуй, и так можно сказать.
– Мы… должны сделать для него что-нибудь.
– Правда?
– Да! Без его угрей меня точно убили бы!
– Исфините? Исфините, пошалуйста?
Монотонный голос шел из-под стола печатников. Доброгор опустился на колени.
– О, нет… – сказал он.
– Что там? – спросил Вильям.
– Это… э… ну, это Отто.
– Исфините, пошалуйста? Не могли пы фы фытащить меня отсюда? – Доброгор, скорчив гримасу, принялся шарить рукой под столом, а голос продолжал: – Боше мой, тут тохлая крыса, кто-то наферное уронил сфой опет, фу, какая гадость… Не са ухо, пошалуйста, не са ухо… Са фолосы, пошалуйста…
Наконец, показалась рука, держащая голову Отто за волосы, как он и просил. Глаза головы вращались.
– Фсе целы? – спросил вампир. – Ух, он чуть не достал меня…
– Ты… в порядке, Отто? – спросил Вильям, осознавая, что это реальный претендент на победу в Конкурсе Самых Дурацких Вопросов.
– Что? О, та. Та, полагаю. Пошалофаться не что. Просто отлично, прафда. Есть, конечно, отин нюанс – мне голофу отресали….
– Это не Отто, – заявила Сахарисса.
Ее трясло.
– Конечно, это он, – возразил Вильям. – Я хочу сказать, а кто же еще…
– Отто был выше, – сказала Сахарисса и разразилась хохотом.
Гномы тоже начали смеяться, потому что в этот момент были готовы хохотать над чем угодно.
Отто отреагировал без особого энтузиазма.
– О, та. Хо, хо, хо, – сказал он. – Снаменитое анк-морпоркское чуфство юмора. Какая смешная шутка. Феселитесь, та, не опращайте на меня фнимания.
Сахарисса уже задыхалась от смеха. Вильям осторожно обнял ее, потому что это был такой истерический смех, от которого и помереть недолго. Но она уже плакала, громкие мучительные всхлипы прорывались сквозь спазмы хохота.
– Ох, лучше бы я умерла, – простонала она.
– Попробуй как-нипуть, – посоветовал Отто. – Мистер Допрогор, не могли пы фы отнести меня к моему телу, пошалуйста? Оно где-то сдесь.
– Ты… может, нам… пришить… – пробормотал Доброгор.
– Нет. Мы легко исцеляемся, – успокоил его Отто. – А, фот оно. Прилошите меня ко мне, пошалуйста. И отфернитесь, пошалуйста. Это феть исрядно смущать, снаете ли. Как пудто писаешь при фсех.
Все еще страдающие от последствий черного света гномы беспрекословно подчинились.
Через секунду они услышали:
– О'кей, теперь мошно смотреть.
Уже целый, Отто сидел на полу и промокал шею носовым платком.
– Фсе рафно что получить кол ф сердце, – посетовал он в ответ на их вопросительные взгляды. – Итак… ис-са