– Рад тебя видеть, Клод! – кинув повод спешившемуся Джамшеру, я вдруг сообразил, что если мы не найдем способа защититься от эпидемии, то кроме нас умрут и те, кто прошел сюда через портал, и грустно поинтересовался: – А кто еще? Дед здесь?
– И Дед, и Нейлон, и Арти… – начала перечислять баронесса, потом запнулась, посмотрела мне в глаза и, помрачнев, спросила: – Что случилось, ребята, а?
– Долго рассказывать… Пошли к нашим… У нас большие проблемы… И я не знаю, что с ними делать…
– Где остальные? – растерянно переводя взгляд с меня на Оливию и обратно, Клод побледнела, как полотно, и, собравшись с духом, спросила: – С ребятами все в порядке?
– Когда мы уходили, Беата и Вовка были в полном порядке. А вот Ольгерд… – я скрипнул зубами и, проглотив подступивший к горлу комок, кое-как выдавил из себя окончание фразы, – был болен. Ему оставалось дня три…
– До чего? До чего оставалось? – схватив меня за отвороты куртки, баронесса Золиа встряхнула меня так, что я прикусил себе язык.
– До смерти… Там эпидемия, Клод…
– Я сейчас сбегаю за Эолом. Марш за ворота! И чтобы не показывались во дворце, пока я не прибегу! – зарычала она. – Еще не хватало, чтобы это услышала Маша… Ну, что встали?
Растерянные и не понявшие ни слова в нашем разговоре Джамшер, Майке и солдаты сопровождения послушно повернулись кругом и вслед за нами выехали за ворота дворца, а гвардейцы, только что радостно впустившие нас внутрь, непонимающе чесали затылки…
– Все, спасибо за помощь. Вы свободны… – подозвав к себе десятника, я протянул ему небольшой кошелек с деньгами и, заставив его принять, добавил: – У вас есть сутки на отдых. Выпейте за наше здоровье.
– И за победу над Гошшаром! – рявкнул вояка.
– И за победу… – поддакнул я. – Потом выезжайте обратно…
– Будет сделано, господин! – Десятник молодцевато кивнул, развернулся на месте и, вскочив в седло, кивком приказал своим солдатам следовать за ним. Через минуту на улице остались только мы вчетвером. Ну если не считать нескольких зевак и стоящих у дворцовых ворот гвардейцев…
Бот Эола завис над поляной где-то за час до рассвета. Растолкав дремлющих спутников, я кивнул в сторону слабо мерцающего дверного проема и, удостоверившись, что все проснулись, забросил внутрь наши с Оливией рюкзаки. Изнутри раздалась приглушенная ругань и тут же зажегся свет.
– Извини, Маныш… – поняв, что бросил свои вещи прямо в лицо начальнику Хранителя, я виновато отвел взгляд. – Тебя не было видно…
– Ладно, бывает… – буркнул он и посторонился, пропуская запрыгивающую внутрь баронессу. – Иди в кабину. Будешь показывать дорогу. Ну же, давай быстрее…