– О, а вот это – про наших! – развеселился я. – Ольгерд и Хвостик легко посеют ураган, не то что какую-то там бурю. И месть вшивого Гошшара им будет по барабану…
– Да, пожалуй, эта парочка дел там натворит… – согласился со мной Эол. – Только вот непонятно, что за Одержимые, где остальные ребята и… какое имеет к ним отношение первый стих…
– Фигня! Заведем этот чертов ГМР, портанемся к ним, и разберемся… Пусть пока фигачат, как могут… Помощь будет. Лишь бы вовремя… – хохотнул я, обрадовавшись, что в стихах нет упоминания ни о раненых, ни об убитых.
– Твоими бы устами, да медка навернуть… – расхохотался Хранитель… – Ладно, роботы вышли в рабочий режим. Можно лететь в Аниор… Хочу нормально пообедать. Надоело жрать всякую ерунду…
– Ну да, Лойша тебе голодать не позволяет… – я не смог не поддеть влюбленного, как мальчишка, мужчину, и первым заскочил в челнок…
Смотреть на трясущегося в лихорадке солдата было противно: его обезображенная культя за какие-то шесть часов хода до палаточного лагеря и сутки, проведенные в ожидании появления Эмиса Ло, успела загноиться и выглядела просто ужасно. Накачанный лекарствами парень почти не реагировал на внешние раздражители, и проверить слова его товарищей, расспрашивая раненого, не получилось.
– Он не мог выжить! – стараясь сохранить остатки достоинства, снова подал голос капитан Чейло. – Там пропасть глубиной метров тридцать! И шириной в четыре! Сплошные скалы! И совершенно безумное течение!
– Это я уже слышал, капитан! – прорычал доктор Ло. – Только тела вы почему-то не нашли…
– Его наверняка унесло вниз по течению… Мы прошли почти два километра вдоль берега, и не нашли ни одного следа…
– А потом устали, да? – язвительно ухмыльнулся Эмис. – Что дальше-то не поперлись?
– Сиддею стало плохо. Видимо, в рану попала какая-то местная зараза. Обезболивающие действовать перестали. Вот мы и решили вернуться и доложить…
– С вами все ясно. – Доктор повернулся к стоящему рядом полковнику Бельвею и рявкнул: – Расстрелять. Всех. Немедленно…
– И раненого? – растерянно посмотрев на Эмиса, осмелился уточнить он.
– А чем он лучше? Не мог потерпеть пару часов? Надо же, какая фифа… Что стоите, полковник? Выполняйте! Или вам нужна формулировка? Пожалуйста! За проявленную трусость в преследовании ОДНОГО ребенка, за потерю боевого духа, несовместимую с гордым званием защитника Урлии, за неспособность противостоять вооруженному ржавой железякой аборигену… Достаточно?! Или вы тоже боитесь?!
– Все будет сделано, как вы сказали, доктор! – облизав пересохшие губы, пробормотал полковник. – Через пять минут Вваш приговор будет приведен в исполнение.