Он вспомнил девушку такой, какой она была до семнадцатого года, и только вздохнул. Кто мог заподозрить в той беззаботной пташке в белоснежном платьице такую огромную душу? Такую доброту? Впрочем, и лучшие, и худшие качества человека почему-то проявляются именно в беде… Почему? Алексей Игоревич ответа не знал, знал только, что это так. Старик с жалостью посмотрел на девушку и вздохнул – сама худенькая, что тот воробушек… А тут еще проклятый Илья совсем бедняжке жизни не дает. Будь он здоров, показал бы этой сволочи, где раки зимуют.
Алексей Игоревич прикусил губу – посоветовать бы Дашеньке что-нибудь, да что здесь посоветуешь? Он покорно съел размоченный хлеб, запил остывшим кипятком и поблагодарил девушку. Потом, желая хоть чем-то порадовать ее, принялся рассказывать один из романов Дюма-пэра. Дашенька всегда рада была послушать что-нибудь такое и отвлечься от страшной реальности. Ее глаза в такие моменты становились мечтательными, и хотелось бы старику знать, о чем она думает. Но спрашивать Алексей Игоревич не решался.
– Ладно, пойду, – спохватилась девушка. – Поздно уже, а мне завтра к семи на работу.
– Идите, Дашенька, идите, – улыбнулся старик. – Поспите, и пусть вам приснится что-нибудь хорошее.
– Спасибо, Алексей Игоревич, – улыбнулась она.
Даша вышла из кладовки и аккуратно притворила за собой дверь. Спать хотелось неимоверно, болели глаза, спина, ноги. Сегодня ей пришлось сидеть за пишущей машинкой почти пятнадцать часов, и девушка очень устала. Она повернулась и замерла. Прямо посреди коридора стоял гнусно ухмыляющийся Илья, явно поджидавший ее. О, Господи! Только его и не хватало!
– Ну чо, Дашка, надумала? – хрипло спросил красномордый и осклабился. – Полфунта сала дам. Свежее, деревенское!
– Ешьте ваше сало сами! – брезгливо ответила девушка, сглотнув, правда, голодную слюну. – И оставьте вы меня в покое!
– Ты гля, кака цаца! – хохотнул Илья. – Гляди, допрыгаисси…
Он, гнусно ухмыльнувшись, шагнул вперед и поймал попытавшуюся ускользнуть Дашу за рукав. Прижав ее к стене, принялся беспардонно лапать. Да так, что девушка вскрикнула от боли. Она сопротивлялась изо всех сил, молча сопротивлялась, но Илья обладал бычьей силой, и только похохатывал в ответ на все ее попытки вырваться. А кричать было совершенно бесполезно, ее же виноватой и выставят. Рука Ильи проникла под юбку, и Даша не смогла сдержать слез отчаяния. Уже не помня себя, девушка вырвала одну руку из хватки насильника и ткнула его пальцем в глаз. Илья взвыл и отпрянул. Даша рванулась в сторону и в ужасе оглянулась. Добежать до своей комнаты она не могла, эта сволочь стояла на дороге. Господи, да куда же деваться-то? Она кинулась к кладовке Алексея Игоревича и рванула на себя дверь, надеясь, что успеет запереть ее за собой. Не успела. Удар в спину отшвырнул Дашу к стене.