Он не знал, с чего вдруг возникли эти вот размышления. Возникли, и все. Давно уже Шон старался не анализировать свою жизнь, слишком неприятные выводы из такого анализа следовали. Однако пора признать, что он банкрот. Полный банкрот во всем! И как человек, и как мужчина. Дома нет, жены и детей не завел, ученым не стал. Да никем не стал, если разобраться. Даже денег – и тех толком нет. Практически все, что зарабатывал, Шон пропивал, заливая отчаяние, в котором боялся признаваться даже себе. Притворялся крутым мачо, которому море по колено. А шалав вокруг всегда хватало, но именно шалав, не женщин. Ни с одной из таких относительно нормальный мужчина судьбу не свяжет. Хотя и такие дураки порой попадаются. Только очень быстро начинают жалеть о своей глупости – видал он таких.
Так Шон и шел по жизни – любым способом добывал деньги и пускался в дикие загулы, чтобы хоть как-то забыться. Вот только забыться не получалось. Особенно в последние годы – после того, как стал надсмотрщиком. А ведь еще повезло, что оказался на бывшей орденской планете, где нельзя развернуться во всю ширь. Знал, что творили с рабами его коллеги в обычных мирах, где биосфере до бедняг дела не было. Нет, с этим пора завязывать. Если выживет, надо будет как-нибудь убраться из Даргона. Подальше от магистра, которого он боялся до дрожи в коленках – человека столь холодно-прагматичной жестокости Шон раньше не встречал.
– А сам ты лучше, что ли? – неслышно спросил надсмотрщик себя и горько усмехнулся.
Да ничем он не лучше магистра! Давно перестал видеть в рабах людей, издевался над ними, как мог. Сколько несчастных по его вине ушли в мир иной? Как бы не сотни. А ведь придет время, когда Благие за все спросят. Обязательно придет. Впрочем, может, уже пришло? Может, эта ситуация – начало платы за содеянное? Трудно сказать, но давно у Шона не было так погано на душе. Напиться бы сейчас до потери сознания, но нельзя – надо искать девчонку, чтоб ей сквозь землю провалиться.
Усилием воли старший надсмотршик заставил себя отвлечься от размышлений о собственной жизни и снова задуматься о странном поведении биосферы после появления Тиналины Барселат. Никто не знал, что он тайком занимается биологическими исследованиями – юношеское увлечение никуда не делось. Достижения биотехнологов ордена вызывали восторг, которым и поделиться-то было не с кем. Проклятый побери, да вся эта планета – продукт биоинженерии! Иного вывода Шон сделать не мог.
Итак, если рассуждать логически, то изменения в поведении биосферы начались вскоре после прибытия на планету Тиналины Барселат. С чего они начались? Да хотя бы с того, что пищевые рощи на плантациях внезапно начали давать не десять привычных видов плодов, а больше сорока – в том числе выросли разные породы «мясных» деревьев. За одну ночь. Шон тайно исследовал несколько – в его каморке было некое подобие примитивной биолаборатории. Благо, остальные надсмотрщики не решались заходить в жилище старшего, знали, чем это чревато. Выяснилось, что новые виды содержат несколько незнакомых в галактике сильных биостимуляторов, которые, если выбросить их на рынок, могли бы принести миллиарды кредитов. Но вывезти плоды за пределы планеты практически невозможно, а точные формулы стимуляторов выяснить не удалось, оказались слишком сложны. Жаль, конечно, но Шон давно привык к такому – в ордене многое знали и умели. Вот и смогли обезопасить свои открытия от жадных до чужого добра господ. Ничего удивительного – никто после войны не сумел радобыть ни одной из их невероятных технологий. А хотели этого многие, начиная с легендарного графа и госпожи ран Сав.