Летит Никитченко, только обстрел закончился, домой; окраина поселка вся в руинах, кровь, стон, визги. Его дом - в глубине, в стене зияет дыра от снаряда. Но все, слава Богу, целы, дочь слегка ранена осколком. Никитченко сажает жену с детьми в машину, грузит какой-то минимальный скарб, провизию - и по объездным проселкам рвет в Ткварчел. Там домочадцев оставляет, а сам принимает долго набухавшее в его груди решение. И, лишившись в одночасье всего нажитого за годы сочного и сладкого, как южный фрукт, труда, идет назад в Меркулу, защищать ее вместе с абхазами, армянами и русскими. Так “завязалась” для него, как и для всей Абхазии, война.
Прекрасный инженер, Никитченко быстро сообразил, что танки, собиравшиеся штурмовать Ткварчел, берданками не остановишь. И успел наладить производство сконструированной им же мины на основе газовых баллонов, заправляемых взрывчаткой - ее для бывших нужд шахтеров было вдоволь. Позже радиоперехват донес с грузинской стороны: абхазы применяют ранее неизвестное в мире сверхоружие - разрывает танк напополам.
Затем Никитченко, знавший назубок всю сельхозтехнику, сумел склепать из нескольких подбитых танков один действующий. Потом другой. Так у ткварчельцев появилась и своя бронетехника. Из водонасосов и электродвигателей ткварчельский Левша смастерил и запустил на горной речке целый каскад мини-электростанций… Тем временем уже формировался абхазский Восточный фронт. Командующим избрали афганского ветерана, бывшего командира батальона, человека бешеной отваги, прячущего сейчас боль утрат за легким юмором и самоиронией, Мираба Кишмария. Никитченко стал его заместителем по технике и вооружению.
- Абхазы к войне сначала не были готовы. Их надо сперва, как русских, хорошо припечь. Я ставлю им в трудной ситуации задачу. Они: нет, не пойдем, пошел сам в зад. А у абхазов самое страшное ругательство: я твою маму! Если сказал, или ты должен его сразу убить, или он тебя убьет. И я им: всех мам ваших! Теперь или меня убейте, или выполняйте приказ! Поднялись и пошли.
Брали Меркулу, бьемся день, второй - не получается. Разведку выслали - ее накрыли. Абхазы залегли в траншее, встать не могут, огонь шквальный. Тогда я ставлю сзади лихих казачков - такие тоже у нас были - и отдаю команду: через пять минут бить из гранатометов по траншее. А им хоть куда палить: “Есть!” - отвечают. Сам прыгаю в траншею: ну, ребята, я приказал нас забомбить, если сейчас не выскочим. И как вся наша цепь даст из окопов стрекача - и мы Меркулу взяли…
Абхазия недолго пребывала в эйфории от своей победы: начав почти с ничего, она отбила у противника значительную часть вооружения, и на 3 тысячи ее убитых пришлось аж около 60 тысяч павших жертвами своей агрессии врагов. Но так как по мировым понятиям о справедливости развязавший бойню Шеварднадзе - демократ, то полуразрушенной им Абхазии вместо компенсации за ущерб объявили с 1994 года блокаду. И республика должна была осилить новый подвиг, уже мирный: выжить, когда ей перекрыли главные статьи существования - курортную, вывоз фруктов, чая.