— Ты была с ним? — мягко спросил Геннад, вновь указывая на снимок.
— Не-ет…
— А где ты его видела?
— В лесово-озе…
— В каком лесовозе? — удивился Геннад.
Контибель судорожно вздохнула и немного оправилась.
— Ездит тут к нам один… барчук из хутора. Лес на станцию возит, продает. Его отец угодья имеет. Поместье целое…
— Значит, в его лесовозе ты и видела этого человека?
— Угу… Кочегаром он у него… Он сюда на ночь приехал, а его в топочной запер. А я ему еду носила…
— Ему — это тому человеку? — уточнил Геннад.
— Да…
— Чем же он тебе так запомнился?
— А он был измотанный очень. На ногах от усталости не держался. И добрый… Спасибо… — тут у девчонки вновь перехватило горло и она всхлипнула. — «Спасибо» мне сказал…
«И вот так, — подумал Геннад. — Скажешь «спасибо» вконец затюканному человеку — уже добрый… Может, эта девчонка единственный раз в жизни слышала «спасибо».
— Когда это было?
— Ночью…
— А какого числа?
— Не помню… Летом. Накануне ночью забугорцы по небу к нам какую-то бомбу забросили и в лесу взорвали… У нас об этом потом еще много говорили… Даже из Столицы приезжали…
«Было такое, — вспомнил Геннад. — Проходила шифрограмма по Управлению. Комиссию межведомственную создали, но я туда не попал. Не по профилю. Так что детали мне не известны. Да и бог с ней, с бомбой».
— А как зовут этого барчука на лесовозе?
— Хьюс. Сивер Хьюс. Младший…
— С какого он хутора?
— С Солдатского…
«Ну, вот. Вроде бы все и выяснил. Можно уйти и дальше распутывать появившуюся ниточку. Сказать «спасибо» и остаться в памяти девчонки еще одним добрым человеком».
— Трудно тебе здесь? — неожиданно спросил Геннад.
Глаза девчонки на мгновение изумленно распахнулись, и она вновь залилась слезами.
— Боюсь я их… — прошептала она, содрогаясь всем телом.
— Кого?
— Мужчин… Больно мне…
Горло Геннада перехватило. «Господи! — взмолилось все его атеистическое существо. — Слава тебе, что не сподобился я жениться и нет у меня детей!»
— Мэдам Кюши! — позвал он хриплым голосом, повинуясь импульсу внезапного, еще не осознанного чувства.
— Да, господин статс-лейнант?
Мэдам мгновенно возникла в комнате со своей душной улыбкой. Явно подслушивала у двери.
— Я забираю девицу Контибель с собой в Столицу как особо важного свидетеля.
— Но… Господин статс-лейнант! — Впервые улыбка исчезла с лица мэдам, и оно, наконец, проявило ее настоящую сущность: чванливой, жестокой, себе на уме бабы. — У нас ведь с нею контракт. Я за нее очень много заплатила…
— Да? — высоко вскинул брови Геннад. — Может, вы мне и купчую покажете? Я ее за государственный кошт компенсую!