— Его мышцы меня не интересуют, — надменно скривил губы Крон. — Если бы была такая возможность, я бы с удовольствием оставил их тебе. Сколько он стоит?
— Со всадником… — вконец растерявшись, выдавил надсмотрщик.
Крон презрительно молчал.
Наконец надсмотрщик собрался с духом и выпалил:
— Восемьсот звондов!
Спиной Крон почувствовал, что надсмотрщик даже зажмурился от такой баснословной суммы. Он достал кошель и отсчитал деньги. Все еще не веря в такую удачу, надсмотрщик дрожащими руками пересчитал звонды, большую часть засунул за пазуху, а остальные спрятал в хозяйский кошель.
— Может, господину угодно купить еще кого-нибудь? — засуетился он.
— Мне угодно, чтобы моего раба расковали.
— Сейчас!
Надсмотрщик исчез и через мгновенье появился с кандальником, который сразу же принялся расковывать раба.
— Как тебя зовут? — спросил сенатор раба.
— Врадпшекрогсотн, — с нумерийским выговором в нос ответил раб и, снова запнувшись, добавил: — Мой господин.
Крон надменно поглядел на раба.
— Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я о твое имя сломал язык? Я буду звать тебя кратко — Врад.
— Если вам угодно… мой господин, — попросил раб, — то лучше зовите меня Шекро. Я к этому имени привык — так звала меня мать.
— Пусть, — благодушно махнул рукой Крон. Он бросил звонд кандальнику, расковавшему раба.
— Следуй за мной.
Ни на кого не глядя, сенатор пошел вдоль толпы рабов. Несмотря на приобретенные им здесь надменность и чванливость, так необходимые сенатору, унизительное зрелище людей, продаваемых в рабство, действовало на него угнетающе.
— А меня господин сенатор не желает выкупить? — услышал он вдруг чей-то насмешливый голос.
От неожиданности Крон вздрогнул и остановился. Вопрос был задан на чистом линге. Перед ним стоял коренастый, ничем не примечательный, разве только многодневной густой щетиной, покрывавшей почти все лицо, раб.
В его светлых глазах играли откровенные веселые искорки.
— И даже если сенатор и не желает, — продолжал раб на линге, — ему придется это сделать.
«Это же Бортник, — узнал Крон. — Так вот откуда рабы — с острова Крам…» Он демонстративно нахмурился.
— Что он сказал? — спросил он семенившего за ним надсмотрщика.
— Что ты сказал?! — гаркнул надсмотрщик и замахнулся на Бортника тонким, белесым от жгучих мелких шипов прутом.
Крон перехватил его руку, подавив в себе желание сломать ее. Скорее всего, надсмотрщик не имел никакого отношения к пиратам — те были осторожны и предпочитали действовать через перекупщиков.
— Я сказал, — смиренно проговорил Бортник, — что у такого щедрого господина я бы с удовольствием выполнял самую грязную работу.