– Что, это так серьезно?! – бросив обиды, вновь переспросил Бриан, в душе которого все еще теплилась надежда на то, что Рогман преувеличивает опасность.
– Да. Ты должен пройти по селениям и переговорить со старейшинами, убедить их. Потом ты пойдешь в горы, к дронам…
– КУДА?!
– В горы, Бриан. Их тоже нужно предупредить. Зеленокожие имеют такое же право на жизнь, как ты или я.
– Ты точно сошел с ума. Они подпустят меня к себе разве что на выстрел…
– Тебе помогут их двалги. Кимпс заставит их вспомнить свое истинное предназначение. Мы создатели и хозяева этого Мира, Бриан, но такой расклад налагает на нас ответственность за всех в нем живущих.
– Мы люди…
– Мы люди, и у этого слова только что появился новый смысл, – упрямо повторил Рогман. – Наш Мир болен, он разрушается, и если не мы, его создатели, то кто еще может попытаться изменить ход катастрофы?
– Рогман, ты безумец… – сокрушенно произнес воин. – Ты хочешь побороть судьбу, хоть это тебе понятно?!
– Понятно. – Рогман поднял руку и указал на крышку саркофага, где лежало его собственное тело. – Один раз мы с тобой уже побороли судьбу, не находишь?!
* * *
Рогман не думал, что в его положении может настать момент, когда разум перестанет тяготиться новой формой своего существования.
Быть может, втайне он всегда мечтал быть Богом?
Возможно, но только не сейчас и не в данном месте.
Реальность Ковчега оказалась худшим из полигонов, когда-либо созданных для реализации амбиций богоподобного существа. То, чем он был занят, больше напоминало адский труд, чем наслаждение исследования или творчества.
Принципиально для Рогмана не оказалось особых сложностей, связанных с овладением новыми знаниями. Мир Ковчега с готовностью открывался ему, но то был Мир СТАРОГО Ковчега, исправный, сверкающий, такой, как его преподносили информационно-обучающие программы.
Реальность казалась совсем иной.
Обратившись к доступным сведениям, Рогман быстро уяснил историю катастрофы.
Много веков назад в недрах технического яруса Ковчега произошел взрыв ядерного реактора. Сейчас было невозможно разобраться в причинах трагедии, да и какая разница, что послужило причиной катастрофы – сбой автоматических систем, человеческая халатность или просто роковое стечение обстоятельств, – важны были последствия.
Некоторое время жизнь внутри летящей во мраке космоса искусственной планеты оказалась полностью во власти аварийных систем жизнеобеспечения и контроля. Нарушение коммуникаций отрезало центральный вычислительный и командный центр корабля от всей периферии. Пока немногие из уцелевших при катастрофе людей при поддержке роботов пытались восстановить управляющие цепи, на среднем ярусе искусственного Мира случилось непоправимое. После взрыва реактора и отключения основных энергетических потоков пали непроницаемые силовые барьеры, которые разделяли шесть граничащих между собой экзобиологических зон обитания. Существа, взятые с шести различных планет и уже получившие свой процент генетической акселерации, по-разному переживали катастрофу. Единственное, что можно было сказать со всей очевидностью, – сладко не пришлось никому. В том числе и тем людям, которые в момент катастрофы находились в парковой зоне, у подножия транспортной башни. В этом месте обитало несколько первобытных племен, доставленных на Ковчег с планеты Сентал. Низколобые, лохматые существа, внешне отдаленно похожие на людей, дышали тем же воздухом, что и экипаж Ковчега, к тому же они были рождены под светом схожего солнца, в результате этих совпадений им отвели изолированное пространство внутри парковой зоны, созданной для отдыха экипажа.