И от того их волшебного ворона только перья полетели! Все закричали:
– Хей! Хей-хей!
Потом всем выдали вина, а мне – двойную порцию. Потом, когда все выпили, Гуннард сказал:
– Амун, к веслу!
И Амун сел на мое место. А я сел рядом с Гуннардом. И лук оставили при мне. И сорок восемь стрел. И это были непростые стрелы! Их загодя приносят в храм, обмакивают в жертвенную кровь и посвящают Винну, богу белобровых. А другие, обыкновенные стрелы, для этого дела не годятся. Ну и, кроме того, у каждого стрелка есть еще и свои собственные секреты! Потому каждую из поданных мне стрел я огладил и поцеловал, и над каждой прошептал свое заветное желание. Гуннард улыбнулся и сказал:
– Я вижу, ты не прост, мой Айга.
– Я разве твой? – спросил я. И сам же ответил: – Я свой.
Гуннард нахмурился. В другой бы раз он, может быть, схватился бы за меч. А тут он только посмотрел на небо и задумался. Потом спросил:
– Где это ты научился так метко стрелять?
– Это неважно, – сказал я. – А важно, чтобы не разучиться.
– Да, это верно, – согласился Гуннард. И, помолчав, сказал вот что: – Ты хороший стрелок. Ты также и с мечом горазд управляться. Да и твой нрав мне по душе. Поэтому, если ты согласишься пойти ко мне в дружину, то тогда кроме причитающейся тебе доли добычи ты будешь получать дополнительно, уже из моего кошеля, еще по двести монет серебром. И это – за каждый поход. Ну, что ты на это скажешь?
– То, что это предложение весьма заманчивое, – сказал я, чтобы совсем не молчать. И тут же добавил: – Однако как только мы прибудем в Окрайю, я должен немедленно отправиться в Счастливый Фьорд.
– Счастливый Фьорд?! – удивился Гуннард. – Зачем тебе туда?
– За счастьем, – сказал я.
Гуннард насупился, сказал:
– Не хочешь говорить, не надо. А ты был там хоть раз?
Я честно ответил, что нет. Гуннард усмехнулся и сказал:
– Тогда знай: Счастливый Фьорд – это очень бедное и невзрачное место. Счастливым же его прозвали от того, что там когда-то жил отважный йонс Хальдер Счастливый. Был у него корабль «Быстроногий Лис», была храбрая дружина и было много доброй славы. А после он ушел на юг, в Страну Гниющих Листьев, и там, как говорят, совсем обабился – живет в доме, спит на печи и пашет землю.
– Сам, что ли? – спросил я.
– А хоть бы и не сам! – гневно воскликнул Гуннард. – Но все равно, поверь, он плохо кончит, этот Хальдер, очень плохо! Это же представить только: йонс ведет себя как женщина! Тьфу! Тьфу!
И Гуннард так разгневался, что замолчал и больше за весь тот день не вымолвил ни слова. Только за ужином сказал:
– Трантайденвик, а мы идем туда, это большой, красивый и богатый город. Таких, как ты, там весьма уважают.