— Ты хочешь, чтобы микрофон работал постоянно?
— Если только у тебя там не осталось места для еще одного пускового устройства.
— Я думаю, что могу втиснуть еще одно. Сколько у нас времени?
— Полчаса. Да, Нармаде еще повезло с географическим положением. Долгое время поблизости не было серьезных варваров-завоевателей. А для современных могучих держав это государство расположено далековато.
— Ты имеешь в виду Шумер и Египет? Мохен-джо-Даро продает в Египет много шелка. И драгоценные камни в Шумер. Я видела несколько караванов — это впечатляет.
— Они торгуют с египетскими и шумерскими купцами. Пока все контакты с другими государствами строились на основе прибыли, эта культура была в безопасности. Беда в том, что Девадаса — не купец.
— Он — кровожадный варвар!
— Точно. Насильник, убийца и грабитель. У интеллектуалов, вроде старика Нармады и нашего Самбары, нет шансов устоять против такого врага. Они не могут перехитрить его и не могут подкупить. А поскольку они никогда сами не интересовались завоеваниями, у них нет ни нормального оружия, ни серьезных армий. Ты удивляешь меня, Луиза. Ты знала, что эта культура обречена, когда прибыла сюда и все же действуешь так, будто хочешь защитить ее.
— За небольшое время я достаточно хорошо узнала этих людей. Я не хочу видеть, как они умрут.
— Ты слишком увлекаешься, — предупредил он.
— Я знаю, — ответила она. — Не указывай мне, Форчун.
— Хорошо. Я просто не хочу, чтобы ты забывала, зачем ты здесь. Она передала ему золотого слоненка.
— Все готово, — сказала она при этом.
Верховный жрец не изменил своего решения. — Я согласен, — сказал Самбара. — Эта статуэтка попадет на небесную чашу.
— А я сделаю все, что смогу, чтобы помочь вам противостоять вторжению Девадасы, — сделал предложение Форчун. — И более того, Самбара. Я отниму у Индры всю дань, заплаченную другими городами, и доставлю ее сюда до конца дня.
— Как ты это сделаешь?
— Знание, Самбара, — улыбнулся Форчун.
Скиммер Империи вернулся точно в назначенное время, когда солнце зависло высоко над головой. Медленно покружив над цитаделью, он приземлился возле храмовой террасы. Самбара, в расшитой золотом мантии, скромно и со вкусом украшенной рубинами, изумрудами и лазуритом, в сопровождении младших жрецов торжественно вышел к сверкающей машине. На красивой подушечке он нес золотого в изумрудах слоненка.
Процессия остановилась, не доходя нескольких шагов до скиммера. Наступила тревожная тишина. Затем раздался знакомый гонг, не такой громкий, как прежде, а за ним — голос Индры:
— Ты несешь дань? Самбара поклонился.