Бедный немчик успевал наложить в штаны, пока мы переходили от слов к делу. Он слышал угрожающий смех и словесную перепалку, и зачастую, к нашей великой радости, заливался слезами, когда палачи приближались к нему.
– Слабак!
– Дряблая гонада!
Увы, к сожалению, дальше слов дело не шло, и пытки были удручающе однообразны.
В основном все кончалось маканием в секретное оружие.
Секретным оружием была вся наша моча, которую мы могли собрать, кроме той, что предназначалась для немецких йогуртов. Мы тщательно копили драгоценную жидкость, стараясь отлить не где попало, а в большой общественный бак. Он стоял на вершине пожарной лестницы самого высокого здания гетто. Охраняли его самые свирепые из нас.
(Долгое время взрослые не могли понять, зачем это дети так часто бегают к пожарной лестнице и почему они так спешат.)
К моче, которая быстро теряла свежесть, добавлялось изрядное количество туши – не зря ее изобрели в Китае.
Таким образом, из довольно простой смеси получался зеленоватый эликсир, благоухающий аммиаком.
Немца брали за руки за ноги и опускали в бак.
Затем мы избавлялись от секретного оружия под тем предлогом, что жертва осквернила его, и опять собирали мочу для следующего пленника.
Если бы в то время мне довелось прочесть Витгенштейна, то я не согласилась бы с ним.
Он предлагал семь непонятных способов познания мира, а ведь нужен был всего один, и какой простой!
Здесь и размышлять было не о чем. Не нужно придумывать ему название, достаточно просто жить. Я была уверена в этой истине, ведь каждое утро она рождалась вместе со мной: «Вселенная существует, чтобы существовала я».
Мои родители, коммунизм, ситцевые платья, сказки «Тысячи и одной ночи», натуральные йогурты, дипломатический корпус, враги, запах обожженного кирпича, прямой угол, коньки, Чжоу Эньлай, правописание и бульвар Обитаемого Уродства – ничто не было лишним, ведь все это существовало, чтобы существовала я.
Мир был создан для меня.
Китай грешил излишней скромностью. Срединная империя? Само название говорило об ограниченности. Китай может быть серединой Земли при условии, что будет оставаться на месте.
Я же могла отправляться куда захочу, центр тяжести мира перемещался вместе со мной.
Благородство – это еще и умение признать очевидное. Нечего скрывать от себя, что вселенная миллиарды лет готовилась к моему появлению на свет.
Что будет после меня – не важно. Наверняка понадобятся еще миллиарды лет, чтобы завершить летопись моей жизни. Но эти мелочи меня не занимали, слишком много у меня было дел. Все эти досужие домыслы я оставляла моим летописцам и летописцам моих летописцев.