Я благословляла судьбу за то, что Фабрис жил в Вайцзяо-далу. И благословляла мать моей любимой, которая запрещала своим детям покидать Саньлитунь.
На самом деле попасть из одного гетто в другое было очень просто. На велосипеде у меня это занимало четверть часа. Я часто ездила туда, потому что в Вайцзяо-далу был магазин, торговавший отвратительными китайскими леденцами, которые кишели микробами, но казались мне лучшим лакомством в мире.
Я заметила, что за три месяца ухаживания Фабрис ни разу не наведался в Саньлитунь.
Это навело меня на мысль, как я надеялась, жестокую. По дороге из школы я спросила Елену безразличным тоном:
– Фабрис влюблен в тебя?
– Да, – ответила она равнодушно, словно иначе и быть не могло.
– А ты его любишь?
– Я его невеста.
– Невеста! Но тогда вы должны с ним часто видеться.
– Мы видимся каждый день в школе.
– Нет, не каждый день. Кроме субботы и воскресенья.
Надменное молчание.
– И вечером вы тоже не видитесь. А ведь жених и невеста чаще всего встречаются по вечерам. Чтобы ходить в кино.
– В Саньлитунь нет кинотеатра.
– Кинотеатр есть в «Альянс франсез», рядом с Вайцзяо-далу.
– Но мама не разрешает мне выходить отсюда.
– А почему Фабрис не приходит к тебе в Саньлитунь?
Молчание.
– На велосипеде оттуда можно доехать за четверть часа. Я каждый день туда катаюсь.
– Мама говорит, что выходить опасно.
– Ну и что? Фабрис боится? Я каждый день выхожу.
– Родители ему не позволяют.
– И он слушается?
Молчание.
– Я велю ему прийти ко мне завтра в Саньлитунь. Вот увидишь, он придет. Он делает все, что я говорю.
– А вот и нет! Если он любит тебя, он должен сам до этого додуматься. По-другому не считается.
– Он любит меня.
– Почему же он не приходит?
Молчание.
– Может быть, у Фабриса есть другая невеста в Вайцзяо-далу, – предположила я.
Елена презрительно рассмеялась:
– Другие девочки не такие красивые, как я.
– Откуда ты знаешь? Они не все ходят во французскую школу. Англичанки, например.
– Англичанки! – засмеялась она так, будто одно это слово рассеивало всякие подозрения.
– Ну и что, что англичанки? Есть же леди Годива.
Елена взглянула на меня, в ее глазах были вопросительные знаки. И я объяснила, что у англичанок есть привычка прогуливаться голыми верхом на коне, завернувшись в плащ из собственных волос.
– Но в гетто нет лошадей, – холодно возразила Елена.
– Ну, если ты думаешь, что англичанок это остановит…
Моя возлюбленная удалилась быстрым шагом. Я впервые видела, чтобы она так быстро шла.
На лице ее не отразилось никакого страдания, но я поняла, что задела хотя бы ее гордыню, если не сердце, существование которого до сих пор доказано не было.