В Амстердаме Стас проводил свободное время в компании дьяка Шпынова. Иногда ездили в Париж; как же изумились новому его качеству прежние приятели!.. Он вытащил из-под моста оборванца Жана, некогда сведшего его с мэтром Антуаном, одел его, купил ему квартирку. А через год опять обнаружил дурака под мостом!
– Что ж, – сказал Стас. – Jeder hat sein Schicksal.[73]
Необходимость содержать резиденцию, разъезжать по всей Европе и вообще вести достойную дворянина жизнь заставила Стаса искать приработок. Имея множество друзей-художников в культурном центре мира – Париже – и заведя влиятельных знакомых в разных странах и городах, он наладил крепкую сеть сбыта картин.
Был, конечно, у него ещё один источник дохода: калужское имение. Но в первый же год, когда он послал Прошку в Россию, обнаружились трудности.
Царь Пётр запретил вывоз денег.
Стас уже слышал от коллег, которые, в отличие от него, всё же были на государственном довольствии, что им вместо денег выдавали меха, – торгуй, посол, и крутись из выручки. Теперь, оказывается, и частным лицам вывоз прикрыли. В Москве, говорил Прошка, слухи бурлят; купцы недовольны. Ввозить в Россию золото и серебро им разрешают – благородные металлы не облагаются никакими пошлинами, – а вывозить – извини. Купи на деньги русские товары и вези куда хочешь.
Запретил, антихрист, шить одежду с золотыми и серебряными нитями, чтобы зря металл не тратить.
Хотел Прошка, по уму своему, переть через пол-Европы сельскую продукцию – тоже нельзя! Только обработанный товар. Верёвку можно, а пеньку нет. Масло из льна можно, а семена того же льна – нет. Сапоги можно, а невыделанные кожи – нет! Ой что творят…
И привёз Прошка несколько бочек мёда. Пришлось Стасу, чертыхаясь, ездить от пивовара к пивовару, уговаривая взять его мёд. А здесь и своего хватает!
Обзаведясь консульством, Стас наконец занялся устройством своих семейных дел.
Уже два года сожительствовал он с молодой вдовой. Звали её Марта, была она чрезвычайно домовита и чистоплотна, правильно понимала роль женщины в жизни мужчины и переживала, что живёт греховно со своим квартирантом. А куда ей было деваться? Бывший муж, мелкий дворянин, привёз её из Рыбниц-Дамгартена, с севера, а сам безрассудно ввязался в дуэль – из-за неё же! – и умер от потери крови. Самое удивительное, что его соперник Марту даже в глаза никогда не видел.
Осталась она одна; не возвращаться же ей было к родителям, бросив дом. А половину второго этажа этого дома занимали квартирка и мастерская Стаса. Ну и успокаивал он её после похорон… утешал… по дому помогал месяц, второй… Потом слово за слово – а заморочить девушке голову он умел отменно, – и стало поздно думать, что греховно, что нет. Правда, её больше всего огорчало не это, а то, что он