– Ага, – сказал Эл. – Французские деньги и казачьи сабли, стало быть, помогут немцам разобраться, кто из них достойнее, чтобы править Россией?
– Это будет записано в анналах истории как самая крупная победа французской дипломатии!
Англичанин совсем был сбит с толку. Он изучал в своё время историю разных европейских держав, однако же ни о каком французе, вернувшем себе российский престол после несправедливого с ним обхождения, не слышал.
– А куда мы теперь направляемся? – спросил он.
– На вольные берега Танаиса. В край русских религиозных диссидентов и несчастных магометан, угнетаемых несправедливой властью. Там мы дождёмся приезда законного императора и во главе казачьих и крестьянских войск пойдём на Москву – древнюю столицу русского царства, и Петербург – столицу новую!
По территории России передвигались тихо, стараясь не привлекать к себе внимания. По счастью, сельская местность была пустынна: шла война с Турцией, и всё, что было в этих местах военного, ушло на южные рубежи; большие же станицы они объезжали стороной. Элу, конечно, вся эта авантюра совершенно не нравилась, но деваться было некуда. Границу они перешли нелегально, стало быть, поблажки от властей в случае поимки ждать не приходилось. Оставалась надежда на полковника Анжели: по словам Марселя, он был большой шишкой в русской армии и, соответственно, много чего мог.
Сопровождавшие их казаки дорогу знали хорошо, и в нужное им место они прибыли ещё до вскрытия рек. Это было небольшое военное поселение, дворов на полста. Эла и Марселя определили на постой к одноногому инвалиду, жившему одиноко с рябой дочерью-вдовой. Детишек её третий год как угнали в плен крымчаки, мужа убили на войне ещё ранее.
Две недели молодые люди отдыхали после долгой дороги, отъедались, мылись, приводили в порядок коней и оружие. Марсель был полон оптимизма, Эл же, напротив, изо всех сил сдерживал мрачный настрой. Он-то знал, в отличие от своего товарища, что победа им в этой авантюре нипочём не грозит.
Наконец приехали остальные: казаки и пятеро французов из свиты «русского императора». Самой царственной особы среди приехавших не наблюдалось. Не заметил Эл и оружия на французах. Осанкой, громким голосом и уверенной повадкой среди всех выделялся тот самый чернобородый казачий вождь – Пугач, который так ловко заработал серебряный талер на посредничестве между Элом и корчмарём. На боку его висела сабля в богато изукрашенных ножнах, за кушак с серебряными разводами были засунуты два пистолета. Увидев Эла, он ухмыльнулся и кивнул ему, но подходить не стал.