Парадоксально, однако прикованный к инвалидной коляске Райм теперь тренировался гораздо больше, чем до несчастного случая. Он ежедневно занимался на эргометре и специально приспособленной бегущей дорожке. Несколько раз в неделю проходил акватерапию. С помощью описанного режима Райм достигал двух целей. Во-первых, он позволял ему поддерживать мышечную массу на должном уровне для того времени, когда – в это он твердо верил – он снова сможет ходить. Упражнения приближали его к названной цели, улучшая функционирование периферийной нервной системы в поврежденных частях тела. За несколько прошедших лет Райму удалось восстановить те функции, которые, по мнению врачей, он утратил навсегда.
Но Райм почувствовал, что Бейкера не особенно интересуют спортивные успехи Амелии. Его подозрения подтвердились, когда Бейкер задал следующий вопрос:
– Я слышал, у вас, ребята, что-то намечается.
Амелия Сакс была тем источником света, который привлекает много всякой мошкары, и Райма нисколько не удивило, что детектив проверяет доступность пламени. Он посмеялся осторожной фразе собеседника и ответил:
– Да, можно и так назвать.
– Должно быть, тяжело. – Бейкер покраснел и заморгал. – Нет-нет, я совсем не то имел в виду.
Райм прекрасно понял, что имел в виду детектив. Он намекал вовсе не на сложности взаимоотношений между инвалидом и здоровым человеком – Бейкер почти не замечал состояния, в котором находился Райм. Нет, он намекал на другую трудность.
– Ты имел в виду отношения между двумя полицейскими.
«Другое дело» против «его дела»…
Бейкер кивнул.
– Однажды был у меня романчик с агентом ФБР. И в наших отношениях очень скоро возникли юридические проблемы.
Райм рассмеялся:
– Да уж, именно так их и нужно назвать. Но с другой стороны, моя бывшая не работала в полиции, а у нас с ней проблем было не меньше. Из-за Блейн я лишился нескольких великолепных ламп. И микроскопа фирмы «Бауш и Ломб». Наверное, не следовало бы приносить его домой… Нет, домой-то ладно. Не следовало ставить его на прикроватную тумбочку в спальне.
– Я бы не стал так смело шутить по поводу микроскопа в спальне, – отозвался Селлитто с противоположного конца комнаты.
– Сдается мне, ты именно этим сейчас и занимаешься.
Удачно сменив тему, Райм подъехал к Пуласки и Куперу, пытавшимся отыскать отпечатки на мотке проволоки из мастерской флористки. Райм надеялся, что Часовщик не смог размотать металлические нити в перчатках и потому вынужден был освободить руки. Его надежды не оправдались.
Райм слышал, как открылась дверь, и мгновение спустя в лабораторию вошла Амелия. Сняла кожаную куртку и рассеянно бросила ее на стул. Она была как-то странно и мрачно задумчива, на лице отсутствовала привычная улыбка.