– Ну и что ты задумала?
– Я ухожу, Райм.
– Уходишь из полиции? Ты серьезно?
Амелия кивнула:
– Я уже все решила. Хочу сменить направление. И там я смогу быть полезной. Защищать семьи, охранять детей. Они ведь тоже борются с террористами.
Теперь и Райм тоже смотрел в окно на окоченевшие, голые деревья в Центральном парке. Он вспомнил вдруг свой вчерашний разговор с Кэтрин Дэнс о начале лечения. Один молодой проницательный врач, работавший в полиции, Терри Добинс, сказал ему тогда: «Ничто не длится вечно». Он имел в виду депрессию, которую Райм переживал в те дни.
И вот теперь слова молодого врача вертелись у него в голове.
«Ничто не длится вечно…»
– А…
– Я должна так поступить, Райм. Должна.
– Из-за отца?
Амелия кивнула, сунула палец в волосы, и ноготь вонзился в кожу. Поморщилась от боли, то ли от физической, то ли от душевной.
– Это безумие, Сакс.
– Мне кажется, я больше не смогу быть полицейским.
– Ты как-то уж слишком быстро приняла решение.
– Я думала над ним всю ночь. Ни над чем другим я в своей жизни не размышляла так долго.
– Я бы на твоем месте подумал еще. Нельзя принимать решения только потому, что ты получила какие-то дурные новости.
– «Дурные новости»? Все мое отношение к отцу оказалось основано на лжи!
– Далеко не все, – возразил Райм. – Только то, что было связано с определенной частью его жизни.
– Но с самой важной частью. Ведь в первую очередь он был именно полицейским, Райм.
– Это случилось очень давно. «Клуб Шестнадцатой авеню» «закрылся», когда ты была еще ребенком.
– И ты полагаешь, что упомянутый тобой факт делает отца менее продажным?
Райм ничего не ответил. Она покачала головой:
– Ты хочешь, чтобы я тебе все объяснила, Райм? Дала свидетельские показания. Добавила несколько капель реагента, и мы увидели бы, что получится. Не могу. С меня хватит, меня от всего этого тошнит. А теперь тошнит и от моей работы, потому что она связана с тем, что я узнала об отце.
– Я понимаю, подобные новости не переживаются легко, – мягко произнес Райм. – Но что бы ни произошло с ним, оно случилось в его жизни, а не в твоей. Для тебя должно иметь значение только то, что ты хороший полицейский и что множество дел так и остались бы навеки нераскрытыми, если бы не ты и не твоя профессиональная работа.
– Я смогу доводить дела до завершения только в том случае, если буду относиться к работе с душой. А теперь я просто не смогу. Что-то ушло. Скоро Пуласки не хуже меня будет выполнять мою работу, – добавила Амелия. – Он уже сейчас работает гораздо лучше, чем я, когда начинала сотрудничать с тобой.