— Если смотреть в корень — это самое мы и хотим сказать, Вилф Анзор, — сказал Бородов, вынимая трубку изо рта и глядя на Брима сквозь очки.
Брим с трудом подавил циничное желание расхохотаться старому медведю в лицо, и лишь давняя дружба помогла ему в этом. Содескийцы явно говорили серьезно.
— Ник и вы, доктор Бородов, — пожал он плечами, — для меня нет места в вашей безумной затее, в чем бы она ни состояла. Я не питаю любви к аристократам — присутствующие, разумеется, исключаются. И я не уверен даже, что питаю какие-то теплые чувства к растреклятой Империи. После войны она чуть не уморила меня голодом — и не меня одного. Целую кучу флотских выбросили на помойку, когда нужда в нас отпала.
— Все так, Вилф Анзор, — спокойно ответил Урсис. — Но уж тебе-то не обязательно было голодать. Только злость помешала тебе принять дружескую помощь.
— В благотворительности не нуждаюсь! — увлекшись, выпалил Брим. — Я не привык получать подачки — ни от кого.
— Насколько я помню, — мягко вмешался Бородов, — никто не предлагал тебе милостыни: ни Урсис, ни коммандер Коллингсвуд, ни кронпринц Онрад, ни еще полдюжины человек, которые нуждались в твоих услугах и готовы были за них заплатить.
— А вот ты, Вилф Брим, водил нас за нос, сочиняя сказочки о каких-то делах, которые будто бы мешали тебе принять наше предложение, — упрекнул Урсис. — Так или нет?
Брим почувствовал, что краснеет: в этом медведь был прав.
— Да, Ник, — потупился он. — Вы оба много раз пытались достучаться до меня, да и другие тоже. Я этого не забыл. Но доброта моих друзей не оправдывает отношения Империи к ветеранам, которые сражались и жертвовали собой ради нее. Я знаю, что пришлось испытать этим людям, я видел, как они голодают, я читал обиду в их глазах — а богатые хлыщи из ИЗО в это время мотали деньги по всей галактике.
Урсис, подойдя к Бриму, положил лапу ему на плечо.
— Вилф, — сочувственно сказал он, — я не могу спорить с тобой. Все это правда. Но ты сам отлично знаешь, что жизнь не дает нам никаких гарантий, кроме одной — смерти, и что неравенство сопряжено с ней испокон веков. Нам остается единственное — делать свое дело. Твоим старым товарищам снова нужна твоя помощь. И на этот раз позволь заверить тебя, не оставляя сомнений: твой талант пилота нам совершенно необходим.
Брим на миг прикрыл глаза.
— Я не сомневаюсь в твоих словах, Ник. Я просто не верю, что обида может пройти вот так запросто. Здесь, на Гелике, я работаю как гражданское лицо, и это нормально. Иногда я даже чувствую себя здесь своим, вне зависимости от моего происхождения. Но что я, сравнительно плохо обеспеченный карескриец, буду делать с людьми, чье основное занятие — задавать пышные приемы?