Мимо прошел парень, на ходу поедая кусок пиццы. Аппетитный запах коснулся ее ноздрей нежно, как любовник, и Ева вспомнила, что не только отдала Пибоди свою машину, но и оставила в машине пончики. Черт!
Ева прислонилась к стене здания на углу. Над головой у нее пролетали гондолы воздушных трамваев, Улица была забита машинами, а из-под земли доносилось глухое рычание поездов метро. Все куда-то ехали, все откуда-то возвращались. Только она одна стояла как дура на углу.
И пока она там стояла, две женщины, уже нагруженные покупками, как вьючные мулы, поравнявшись с ней, остановились у витрины обувного магазина. И заворковали, мелькнуло в голове у Евы, с тем же упоенным блаженным идиотизмом, с каким Мэвис ворковала над маленькой дочерью.
– Ты только посмотри на эти туфли! Это запредельно!
– Да, а сумка! О боже! Нет, ты видишь эту сумку, Нелли? Выглядит просто божественно!
Ева подозрительно покосилась на них. На вид вроде бы вполне нормальные женщины – и пускают слюни у витрины с парой туфель и сумкой к ним в придачу. Продолжая кудахтать, они открыли дверь магазина. Где, предположила Ева, они вскоре отвалят многие сотни долларов за – если вникнуть! – емкость, в которой будут таскать свое барахло, оттягивающее им руки, и еще многие сотни долларов за «лодочки», в которых их ноги будут отчаянно молить о пощаде.
Она отвернулась как раз вовремя, чтобы заметить парня в армейской куртке защитного цвета. Он летел через улицу, уворачиваясь от автомобилей, виляя между ними, как на слаломной дорожке. На его лице застыла шальная улыбка счастья. Счастье, подумала Ева, заключалось в том, что пара преследовавших его полицейских отстала на полквартала. Им явно не суждено было выиграть этот забег.
Люди, как это им обычно свойственно, бросились врассыпную. Ева по-прежнему стояла, прислонившись к стене, но она поднялась на цыпочки, покачалась на подушечках пальцев, прикинула наиболее удачный момент.
Защитный куртец издал торжествующий клич, когда его ноги в армейских ботинках коснулись тротуара. Не позлорадствовать он не мог: обернулся через плечо и вскинул руку, выставив средний палец, после чего приготовился к последнему рывку спринтом по Пятьдесят четвертой улице.
Ева просто выставила вперед ногу. Он полетел, но не так красиво, как через улицу, куртка защитного цвета надулась пузырем, а ее хозяин резко приземлился на тротуар и еще несколько футов проехал по инерции, сдирая кожу. Застонал, крякнул, сумел перевернуться на спину. Ева помогла ему завершить маневр пинком ботинка, а затем поставила ботинок ему на грудь.