Ева легким толчком отправила его назад, отмотала и просмотрела место перерыва в наблюдении.
Все записи на момент преступления были похищены. Убийца выходит, запирает дверь. Интересно, зачем он взял диски. Все равно внутреннее наблюдение было отключено. Зачем? Просто для порядка? На всякий случай?
Ева вернулась к входной двери, еще раз огляделась по сторонам. Вышла наружу, заперла и закодировала дверь, бросила взгляд на часы. Если вычесть трехминутный перерыв на беседу с Гретой, воссоздание действий преступника от входа до выхода заняло ровно сорок минут. Надо добавить время на раздевание убитого, лишение его любимой пижамы, выглаженной, но не крахмаленной. У Евы получилось сорок пять минут.
Мало. Нет времени, чтобы найти техническое помещение и преодолеть код на двери. Только не в таком большом доме. Нет времени отыскивать спальню. Убийца знал расположение комнат. Знал не только, где спит хозяин, но и где хранятся диски.
Закрыл дверь технического помещения, но оставил открытой дверь спальни. Выключил свет, но оставил гореть камин.
Забравшись в машину, Ева включила обогреватель на полную мощность, потом вынула электронную записную книжку и внесла в нее кое-какие заметки, пока наблюдения были свежими и четкими. Через девяносто минут после окончания смены она влилась в поток уличного движения и поехала домой.
Кто бы говорил о чертовой уйме комнат, попрекнула себя Ева, вернувшись домой и въезжая в ворота. В этом смысле никто не мог состязаться с Рорком.
Дом был ослепителен, он горделиво возвышался в сумерках, окна горели теплым золотистым огнем, а над ним уже зажглись холодным светом голубые звезды. Всего два года назад она бы не поверила, что сможет жить в таком… впечатляющем месте. Не говоря уж о том, чтобы привыкнуть к нему.
Но она привыкла. Остановившись у парадного входа внушительного дома, она бросила свою видавшую виды полицейскую машину – пусть Соммерсет, дворецкий Рорка, негодует. Ева любила доставать Соммерсета. Это снимало напряжение ее нелегких будней.
Она бегом взбежала на крыльцо и попала с холодной улицы в залитый светом теплый дом.
Разумеется, Соммерсет был на месте. На страже. Тощий, костлявый призрак, отравлявший ей жизнь. Он управлял домом, а Еву раздражал, как камешек в башмаке.
– Лейтенант, – проговорил он голосом, напоминавшим скрип мела по школьной доске и бесившим Еву до чертиков, – вы, как всегда, опоздали.
– Ты, как всегда, страшней войны. Но я научилась быть снисходительной.
Пока Ева снимала пальто, толстый кот Галахад в последний раз потерся своим жирным телом о костлявую лодыжку Соммерсета и фланирующей походкой направился к ней. Демонстративно перебросив пальто через столбик перил, Ева наклонилась и почесала кота за ушами, а затем, покончив с формальностями, начала подниматься по лестнице. Галахад последовал за ней.