Я даже не оглянулась назад.
Когда мы приехали, Эдгар вышел и помог шоферу отнести мои вещи ко мне в комнату. Он сообщил, что Дафны нет.
– Но мадам приказала, чтобы вы оставались дома и ни с кем не разговаривали до ее возвращения, – сказал дворецкий. Я размышляла, знает ли он, почему я вернулась домой. Эдгар знал, что произошло нечто ужасное, но ничем не обнаруживал, известны ли ему подробности. Вот Нина другое дело. Она лишь взглянула на меня, когда я вошла в кухню, чтобы поздороваться с ней, и проговорила:
– Ты теперь с ребенком, дитя.
– Дафна тебе сказала.
– Она бушевать и кричать так громко, что ее наверняка слышать мертвые в своих могилах на кладбище святого Людовика. Потом она приходить сюда и говорить мне сама.
– Это моя вина, Нина.
– Чтобы появляться ребенок, надо двое, – заметила кухарка. – Это не только твоя ошибка.
– Ах, Нина, что я буду делать? Я не только совершаю ошибки, разрушающие мою жизнь, но и поступаю так, что рушится жизнь других людей.
– Кто-то могущественный вредить тебе. Ни один из талисманов Нины не остановить его, – задумчиво произнесла женщина. – Тебе лучше идти в церковь и просить о помощи святого Михаила. Он тот, кто помогать тебе справиться с твоими врагами, – посоветовала она.
Мы услышали, как открылась и закрылась парадная дверь и каблуки Дафны громко зацокали по коридору. Тут же пришел Эдгар.
– Мадам Дюма вернулась, мадемуазель. Она ждет вас в кабинете, – сообщил он.
– Я бы лучше встретилась с дьяволом, – пробормотала я.
Глаза Нины округлились от страха.
– Чтобы ты этого больше не говорить, слышишь? У нечистого большие уши.
Я вошла в кабинет. Дафна сидела за столом и говорила по телефону. Она приподняла брови, когда я вошла, и кивком указала мне на кресло перед столом, а сама продолжала разговор.
– Она уже дома, Джон. Я могу немедленно послать ее к вам. Я полагаюсь на вашу осторожность. Разумеется. Я очень ценю это. Спасибо.
Мачеха медленно опустила трубку на рычаг и выпрямилась. К моему удивлению, она покачала головой и улыбнулась.
– Должна признаться, – начала Дафна, – я всегда ожидала, что передо мной в подобном положении окажется Жизель, а не ты. Несмотря на твое происхождение, у нас с твоим отцом сложилось впечатление, что ты разумнее, рассудительнее и определенно умнее. Но, – продолжала она, – как ты теперь знаешь, большая ученость не делает тебя лучше, верно?
Я попыталась сглотнуть слюну, но не смогла.
– Какая ирония. Я, у которой есть все права родить ребенка, дать ему или ей все самое лучшее, не смогла зачать, а ты, как кролик, просто пошла и сделала ребенка со своим приятелем так играючи, словно перекусила на ходу. Ты всегда говорила, как нечестно это, да как нечестно то. А как тебе нравится то, с чем мне пришлось столкнуться? Мне пришлось принять тебя в этом доме, ты стала членом семьи, а теперь ты еще и беременна, на что совершенно не имела права. И я должна тобой заниматься.