— Но за что он будет тебе платить?
— Я же тебе объяснил. Ты всего лишь будешь раз в месяц давать необходимую информацию.
— Мне кажется, что ты сошел с ума. Это мерзко, подло! Это невозможно! — закричала она.
— Почему? — он знал, в какой момент разговора она может закричать. — Почему мерзко? Ты ведь сама жаловалась на засилье американцев. Говорила, что канцлер никогда не предпримет ничего важного, не посоветовавшись с американским президентом. Так в чем же дело? Американцы и без того будут знать все, что хотят знать. Вернее, они и без того обо всем информированы. Они наши стратегические союзники. Ты можешь объяснить, что тебя смущает?
— Я не хочу быть предательницей, — твердо объяснила женщина.
— По отношению к кому? — разозлился Герлих. — Они и так все знают. Далглиш объяснил мне. Что они хотят иметь независимый источник информации. Я не вижу в этом ничего предосудительного.
— А я вижу! — громко крикнула она, уходя с веранды.
Через секунду послышался стук от удара двери в их спальне. Он сел на веранде в кресло. «Сукины дети эти психологи», — устало подумал Герлих. Они приблизительно правильно предсказали и эту ее реакцию. Теперь следовало переходить к последней картине в этом завершающем акте. Он легко поднялся и вошел в комнату, направляясь к спальне. Дверь она, конечно, не закрыла. Он открыл дверь и вошел внутрь. Жена лежала на кровати, уткнувшись в подушку. Психологи были убеждены в ее нервном срыве. Но они не считали, что она может заплакать.
Элоиза плакала. Это было очевидно. Но плакала беззвучно, молча, как плачут сильные мужчины и сильные женщины. Зепп впервые почувствовал, как в его душе шевельнулось чувство стыда. Но это было лишь мимолетное чувство. В конце концов, он здесь, чтобы выполнить задание своей разведки. Именно из-за этого задания он и проводит дни и ночи с нелюбимой женщиной, вынужденный ночами обнимать не очень совершенное тело Элоизы.
Хорошо, что она не могла прочесть его мысли, иначе не вынесла бы столь страшного удара. Он сел рядом, погладил ее по волосам. Рука скользнула по плечам женщины.
— Напрасно ты так, — мягко сказал Зепп. — Видишь проблему там, где ее нет. Ты когда-нибудь слышала, чтобы хоть одного западного немца наказали за сотрудничество с американцами?
— Это разные вещи Зепп, она подняла голову от подушки, — как ты этого не понимаешь?
— Я действительно не могу этого понять, Элоиза, — возразил он, — и не хочу. Я не вижу ничего страшного в этих месячных обзорах. В конце концов, они могут просто платить тебе как ежемесячному обозревателю для одной из американских газет.