— Мы отдали все, о чем вы просили, — возразил Страус. — Возможно, осталось несколько дел, которые мы просто не успели передать. Ваши претензии абсолютно не имеют никаких серьезных оснований, мистер Халлер.
— Я дам вам список документов, которые до сих пор вы нам не передали, — предложил Халлер и, не дожидаясь ответа, добавил. — Кроме того, нам стало известно, что вы по-прежнему проводите собственные операции с бывшими сотрудниками «Штази».
— Это неправда, — возразил Страус. — Мы соблюдаем наши договоренности.
— Не совсем, — улыбнулся Халлер. Он ненавидел этого самоуверенного американца с сигарой в руках. Он олицетворял все то, что так не любил Халлер. Высокомерный, надменный, равнодушный, презирающий людей, сибарит Страус и педантичный, аккуратный, рационалист и прагматик Халлер. Они не могли нравиться друг другу.
— Сегодня вечером ваши сотрудники перевезли гражданина Германии Дитриха Барлаха в американский военный госпиталь, — сообщил Халлер.
— Ну и что? — спросил Страус. — С каких пор это запрещено вашими законами? Я не совсем понимаю суть ваших претензий.
— Барлах — бывший осведомитель «Штази», — сообщил Халлер. — Я думаю, вам это известно.
— В этой части страны каждый третий немец был осведомителем «Штази», а каждый второй работал на эту организацию, — усмехнулся Страус, — и вы это прекрасно знаете. При чем тут его прежняя работа? «Штази» не существует уже много лет.
«Сукин сын, — с ненавистью подумал Халлер, — ведь прекрасно знает, что я имею в виду».
— Барлах был не только «осведомителем», — продолжал Халлер, — он был еще и сотрудником восточногерманской полиции. Но самое интересное, что четыре дня назад кто-то подложил бомбу в его квартиру. По счастливой случайности Барлах не погиб. Однако сегодня утром под Гамбургом попал в автомобильную катастрофу бывший офицер «Штази» Нигбур, когда-то работавший с Барлахом. Я думаю, мы оба понимаем, что подобных совпадений не бывает. Утром погиб Нигбур, а через несколько часов вы забираете Барлаха из нашей больницы в свой госпиталь. Разумеется, нам интересно знать, что происходит. Мы имеем на это право. И раненый Барлах, и погибший Нигбур — граждане нашей страны.
— Конечно, — усмехнулся Страус. Он был, как ванька-встанька: соглашаясь, отступал и снова возвращался в исходное положение. — Но я не понимаю, при чем тут наши сотрудники. Неужели вы думаете, что мы сначала взорвали Барлаха, а потом решили его полечить в нашем госпитале? Или вы думаете, что мы устроили убийство Нигбура? Зачем нам это нужно?
— Нет, я не думаю, что это вы его убили. Но связь между убийством Нигбура и отправкой Барлаха в ваш госпиталь очевидна. Возможно, вы решили таким образом сыграть собственную игру с русскими. Мы не понимаем, что происходит.