Через тринадцать дней после начала событий.
Тель-Авив.
3 ноября 1999 года
Кардигана привезли в больницу, где он должен был встретиться с раненым Оливером Бутцманом. Его провели по коридору. Это был обычный госпиталь, но в коридоре была охрана, а персонал был настороженно настроен к любому постороннему. Это был Израиль, здесь привыкли жить рядом с соседями, которые не отличались мирным нравом, здесь привыкли к взрывам бомб и террористическим актам. В этой стране нельзя было забыть сумку или портфель. Их бы вам не вернули ни при каких обстоятельства. В лучшем случае такие вещи проверялись саперами, в худшем — сразу расстреливались.
В коридоре дежурил сотрудник полиции. Увидев Гурвича, он кивнул в знак приветствия. В этой маленькой стране многие знали друг друга, и вместе с тем это была страна самых закрытых спецслужб мира, которых насчитывалось более десяти и которые работали в режиме максимальной секретности. Вместе с тем это была единственная страна в мире, где спецслужбы и полиция могли полностью рассчитывать на своих граждан, которые считали своим долгом помогать сотрудникам правоохранительных органов. Негативное отношение к собственным органам в бывшем Советском Союзе возникло в связи с разоблачениями Хрущева и расстрелом Берии. Вряд ли можно сомневаться, что Берия и ему подобные были настоящими палачами, но и Хрущев был не ангелом.
Осуждать Берию как английского шпиона было по меньшей мере неумно. И создавать комплекс негативного отношения к спецслужбам, которых называли палачами и садистами, было тоже неправильно. Заодно с настоящими садистами-следователями арестовывали и людей, работавших во внешней разведке, которые внесли огромный вклад в победу. В шестидесятые годы началось движение диссидентов, которые протестовали и против самой системы, олицетворением которой были карательные органы КГБ. Соответственно, сразу после победы «демократической августовской революции» девяносто первого года КГБ был упразднен и разделен на мелкие организации. Однако на самом деле в любом государстве при любых режимах должны существовать организации, занимающиеся проблемами безопасности людей и самого государства.
Именно поэтому спустя много лет некоторые диссиденты с горечью говорили, что метили в коммунизм, имея в виду систему, а попали в Россию, имея в виду государство. Неумение отделять объективно необходимые организации, входившие в КГБ, от политического сыска, которым тоже занималось КГБ, привело к тому, что в странах СНГ правоохранительные органы не вызывали у населения того доверия, которое они вызывали, например в странах Балтии. И конечно, многолетнее воспитание сказалось и на отношении к офицерам спецслужб, в том числе и милиции. Сотрудничество с ними считалось постыдным, а любая информация, выданная им, выглядела почти предательством. Подобного отношения не было больше нигде в мире, где помощь сотрудникам собственных спецслужб считалась почти долгом каждого гражданина.