Прочитав на моем лице откровенную злость, девушка слегка отодвинулась, и я резким движением высвободился из ее объятий.
— Что тебе надо? — не очень вежливо спросил я. Я не хотел новых проблем. Единственное, что мне было нужно — это чтобы женщины оставили меня в покое.
— Извини, я не думала, что ты так отреагируешь, — сказала девушка, видимо не привыкшая к тому, что мужчины вырываются из ее объятий. — Ты не знаешь меня, но я тебя знаю уже давно. Я Аня, подруга Тани. Когда-то Таня издали показывала мне тебя, и ты мне очень понравился, но тогда я не могла даже пытаться познакомиться с тобой, потому что не хотела перебегать дорогу подруге.
— Вряд ли бы тебе удалось перебежать ей дорогу, — хмуро сказал я. — Таня неплохо повеселилась на мой счет и исчезла, не оставив ни ответа, ни привета. По правде говоря, я не хочу даже слышать о ней.
Глаза Ани округлились от удивления.
— Так ты что, ничего не знаешь? — спросила она с какой-то странной интонацией, на которую я, раздраженный ковырянием в старой ране, не обратил внимания.
— А что я должен знать? — поинтересовался я. — Твоя подруга назначила мне свидание и так и не появилась. С тех пор о ней ни слуха, ни духа.
— Таню убили, — тихо сказала Аня. — Она не пришла на свидание с тобой потому, что уже не могла этого сделать. Я оторопел.
— Убили? — недоверчиво спросил я.
— А ты действительно ничего не знал? — в свою очередь переспросила Аня.
— У меня не было ее телефона, — растерянно объяснил я. — Я не знал, где ее найти. Я думал, она меня бросила. Как это случилось?
— Ей отрезали голову, — с еще не утихшей болью в голосе сказала Аня. — Тело вместе с головой бросили на железнодорожное полотно, видимо надеясь, что его переедет поезд. Я точно не знаю, что произошло, но по-моему Таня каким-то образом оказалась замешана в криминальные разборки. Она туманно намекала на какие-то тайны, что ей грозит опасность, но я не обращала внимания, думая что это — просто фантазии.
Захлестнувшее меня чувство вины и стыда почти заставило меня застонать от горя. За эти месяцы чего я только не передумал о Тане, обвиняя ее во всех смертных грехах, а она, не сделав мне ничего плохого, закончила жизнь на железнодорожных путях с отрезанной и отброшенной в сторону головой.
Мне было так плохо, что я чувствовал, что просто не в силах продолжать разговор.
— Извини, но мне нужно домой, — сказал я. Аня, казалось, понимала мое состояние.
— Мы могли бы встретиться еще раз? — спросила она.
— Да. Только не сегодня, — сказал я, нетвердой рукой выводя на обрывке бумаги номер своего телефона.