Не могу сказать, что он достиг больших успехов в рукопашном бою, потому что ему очень не хватало растяжки, пластики и техники, но эти недостатки с лихвой компенсировались страстным желанием продемонстрировать всему миру превосходство «нашей школы» и эффективностью техники боя с применением облачных движений.
Посетив все известные ему группы рукопашного боя в Симферополе, Гога отправился путешествовать по близлежащим городам Крыма, а потом в некоторые города вне Крымского полуострова. С каждым новым успехом мессианская жажда Гоги возрастала, и он даже начал агитировать меня делать то же самое, поскольку, как он был уверен, именно для такой судьбы готовил меня Ли. После нескольких попыток объяснить «мессии», что учение «Спокойных» предназначено для самосовершенствования и внутренней гармонии, а не для того, чтобы бить морды представителям других стилей, я лишний раз убедился в том, что человек слышит только то, что он хочет, и в случае необходимости просто выдумывает то, что ему хотелось бы услышать. Так что я оставил Гогу в покое, и только с возрастающим интересом выслушивал очередные отчеты о его подвигах во имя «нашей школы».
Мое нежелание насаждать учение Шоу-Дао с помощью кулаков Гога расценил как отступничество и трусость, и, хотя в общении со мной он продолжал оказывать мне уважение, как учителю, за моей спиной он поговаривал о том, что я слишком слаб для того, чтобы распространять Учение по свету, и ему, бедолаге, приходится отдуваться за двоих.
В правильности выбранного пути Гогу окончательно убедило видение, явившееся ему средь бела дня на пороге собственного дома.
По залитому солнцем дворику к Гоге приблизилась фигура невысокого корейца, в котором тот сразу же, повинуясь внутреннему голосу, признал Ли, моего Учителя.
— А вы, молодой человек, тоже интересуетесь нашей школой? — с восточным акцентом поинтересовалось видение.
Онемевший от почтения Гога, заикаясь, подтвердил свою верность и преданность идеям Шоу-Дао, и кореец, сказав что-то вроде:
— Верной дорогой идете, товарищ, — исчез.
Дальнейшая жизнь Гоги развивалась под знаменем мессианства. Она оказалась очень любопытной, и даже, по правде говоря, я не знаю, как оценить то, к чему Гога пришел в конце концов, потому что важнее, наверно, чтобы результаты его деятельности нравились ему, а не мне.
Говорят, что энтузиазм заразителен, а фанатизм неотразим. Хотя с точки зрения «Спокойных» жажды — это разновидность духовного заболевания, бывают случаи, когда жажды не приносят вреда ни самому человеку, ни окружающим, и тогда фанатизм дает жизни яркую и прекрасную цель, которой лишены многие обыватели, живущие в мире, ограниченном работой и благоустройством квартиры.