Сергей липкими вспотевшими руками вцепился мне в плечи, потряс и срывающимся голосом сказал:
— Подожди, сейчас она даст ему, а потом и нам даст, обязательно даст…
На это я ответил:
— Ты что, свихнулся? Это же изнасилование. Что ты затеял, идиот?
Только тут я понял, что, похоже, начинаются неприятности.
— Да ты не волнуйся, сейчас, сейчас… — бормотал Сергей. Я развернулся и оттолкнул его.
— Сейчас я включу свет и уйду отсюда, — сказал я. Нащупывая распределительный щиток, я вдруг подумал о том, что хорошо, что я в перчатках. На улице уже было прохладно, и я так и не успел снять перчатки, войдя в подвал.
Я ввернул пробки, вспыхнул свет, и в этот момент в дверь, которую Сергей предусмотрительно запер изнутри на крючок, кто-то начал ломиться. Раздался командирский голос моей матери:
— Бандиты! Немедленно откройте! Хотите изнасиловать бедную девочку! Я этого не допущу! Со мной наряд милиции.
Милиция, обескураженная таким ураганным натиском, как впоследствии выяснилось, держалась от матери на почтительном расстоянии сзади.
— Вот испытание, предсказанное Ли! — мелькнуло у меня в голове.
Я заскочил в актовый зал, включил там свет, приоткрыл дверь примерно на одну треть и прижался к стене около двери таким образом, чтобы она, если ее кто-нибудь откроет, скрыла меня.
Сергей побежал туда, где ссорились его приятель и женщина.
Не выдержав напора, дверь распахнулась, вошли двое в штатском, несколько милиционеров в форме, любопытные жители двора и, естественно, моя мать.
Один из людей в штатском, открыв дверь в актовый зал почти полностью, вошел, окинул комнату взглядом и ушел, не заметив меня, в комнату, где играли в шахматы и где милиция задержала героев несостоявшегося изнасилования.
Я аккуратно прикрыл дверь, выключил свет, хотя понимал, что это небезопасно, взял лежавшую на одном из стульев газету, положил ее на подоконник, открыл окно, убедился, что никто не видит, как я вылезаю, вылез через окно, наступив на газету, чтобы не оставить следов, забрал газету и, аккуратно закрыв окно, бегом бросился по улице к остановке автобуса, идущего в сельхозинститут. Там я открыл своим ключом комнату ДНД и записал в журнале, что в такое-то время находился на дежурстве там-то и там-то, обеспечив себе таким образом пусть не очень надежное, но все же алиби.
Показавшись в общежитии и прогулявшись по городу, я вернулся домой и застал мою маму в очень возбужденном состоянии.
— Как хорошо, что ты вернулся, сыночек! — захлебываясь от переполнявших ее чувств, причитала она. — Представляешь, какой ужас. Сергей со своим приятелем затащили в красный уголок какую-то проститутку и захотели ее выебать, а она им не дала, и их забрали в милицию за изнасилование. Ко мне прибежал сосед, которого они не взяли с собой, и сказал, что они собираются изнасиловать бедную девочку. Я думала, что там действительно маленькая девочка, вызвала милицию, а там оказалась такая прошмондовка, что на ней клейма негде ставить.