— Если я дам вам еще кофе, вы заткнетесь? — перебила Белла. Биксби умоляюще поднял глаза.
— Я сделаю все, что угодно, миледи, стоит вам только захотеть.
— Я хочу одного, — резко бросила Белла, — убраться подальше из этой психушки, вернуться к себе домой и не слышать дурацких претензий по поводу парочки жалких, вполне законных сувениров, которые каждый постоялец имеет полное право взять с собой.
Широким взмахом руки она обвела свою добычу, вывалившуюся из чемодана.
Биксби проворно вскочил, поправил спадающий на лоб завиток и громко объявил:
— К вашим услугам, миледи.
С этими словами он поспешил к сломанному чемодану, в мгновение ока починил его с помощью двух скрепок и цепочки для ключей, проворно и умело сложил вещи и даже добавил к ним два эстампа, сняв их со стены.
Белла ошарашенно наблюдала за Биксби, пораженная не столько тем, что он легко закрыл неподъемный чемодан, сколько тем, как именно он его закрыл. Никаких усилий. Никаких манипуляций руками. Довольствуясь лишь странно звучащим заклинанием и щелчком наманикюренных пальцев.
— Что вы… как вы… Не верю своим глазам… Я, кажется, спятила?
— О нет, миледи, вы в полном рассудке. Клянусь благословенной Мельницей, которая мелет бобы блаженства в мельчайший порошок!
Биксби снова встал на одно колено и низко склонил голову, а когда поднял, оказалось, что вполне заурядное лицо превратилось в некий образ из средних веков, не имеющий ничего общего с человеческим обликом. Подобные морды красуются на крышах великих соборов и обычно держат во рту дождевой желоб.
Стоило Белле бросить взгляд на землисто-серую кожу и гротескные черты Биксби — выпученные глаза, достойные чистокровного бостонского бультерьера, губы, растянутые до заостренных отвислых ушей, нос, блестевший, словно молодой баклажан — как она в ужасе воскликнула:
— Да кто вы, черт возьми?
— Ваш смиренный и покорный слуга, миледи. Брауни, по рождению и воспитанию, полностью к вашим услугам. Говорите, и если моя ничтожная магия или сильные руки сумеют исполнить ваши желания, буду несказанно счастлив.
Белла всегда считала, что брауни — это либо шоколадные пирожные, либо орда уродливых карликов, обожающих чинить всякие пакости, но она была человеком сообразительным и училась на ходу.
— Означает ли это, что у меня есть три желания?
— Я не джинн, миледи, — покачал головой Биксби. — Мы, брауни, домашние духи, чьи силы заключаются в том, чтобы содержать дома и очаги в исключительном порядке.
— Если вы домашний дух, что делаете в отеле?
— Ах, моя госпожа так же мудра, как и… привлекательна, — выдавил Биксби. — Во времена иные в Старом свете семейство Тернан по тогдашним обычаям принимало на постой гостей. Они были людьми не только добрыми, но и сведущими в укладе жизни Маленького народца. Они знали достаточно, чтобы заслужить нашу благосклонность, выставив на пороге блюдце с молоком или бочонок с пивом в канун Иванова дня. Но времена меняются, хотя преданность и верность остаются прежними, и когда последний из Тернанов покинул Старый свет ради этих берегов, поклявшись открыть гостиницу в Новом свете, мы не смогли расстаться с ним.