Вечеринка Беллы Франклин, немноголюдный, но роскошный бранч,[5] устроенный в элегантно обставленном номере «Оберон», принадлежавшем отелю «Тернан», выгодно контрастировал с ухоженной и отшлифованной вульгарностью гостей.
Все руководство «Сперанца сторм косметикс» сгрудилось вокруг фуршетного стола и жевало с таким азартом, словно сама их жизнь зависела от накопления слоя пропитанной креветками плоти: иначе им просто не пережить зиму. Появившийся из кухни бедняга официант с подносом грибных шляпок, начиненных крабовым мясом, едва не погиб в давке. Покрытый потом шеф-повар, разделывавший говяжий бок, в отчаянии сжимал нож, умоляя дать ему передохнуть: несчастный со скоростью автомата шлепал на тарелки гостей куски мяса. Высоко над жадно поглощающей угощение компанией парила никем не замеченная Селина. Фея-повариха имела все причины выглядеть довольной: сегодня она превзошла себя. На стол был подан даже зажаренный целиком поросенок с обязательным яблоком во рту и бесплатной тату на левом окороке, изображающей лицо Беллы Франклин.
С самой леди, которую таким странным образом обессмертила фея, оскорбление скатилось, как апельсиновый соус со спинки лонг-айлендской утки. Короче говоря, как с гуся вода! Она прислонилась к открытому бару, пробуя сухое мартини и обозревая сцену.
Триумфально улыбаясь, она выцедила в стакан последние капли из стоявшего у ее локтя отдельного шейкера и по заведенной привычке, завернув шейкер в бумажную салфетку, сунула его в сумку — расшитую стеклярусом торбу, купленную именно из-за поистине бездонной вместимости.
— Выглядите счастливой, миледи, — уныло выдавил Биксби. Он по-прежнему был герметически запаян в облик гавайского милашки, если не считать того, что ради сегодняшнего события напялил смокинг.
— Почему бы и нет?
Белла смела в пропасть сумки все картонные пакетики с бумажным спичками, добавила для ровного счета две мисочки из-под арахиса (включая арахис) и гордо объявила:
— До этой минуты уже шесть вице-президентов «Сперанца сторм» соизволили потолковать со мной. От них так и несло бесплатными устрицами «Рокфеллер». Уж они точно вспомнят мое имя, когда придет пора раздавать награды на следующем съезде.
— Браво, миледи.
Белла оскалилась в улыбке пантеры.
— Бедный Биксби, вот ты совсем не кажешься счастливым. Может, хотя бы выпивка тебя развеселит.
Взмахом руки она подозвала бармена.
— Еще один сухой мартини для меня и ирландский кофе для моего друга.
В глазах Биксби мелькнул огонек надежды, мгновенно погашенный короткой жестокой фразой:
— Впрочем, нет, кофе не надо. — И бессердечная госпожа, потрепав по щеке потрясенного Биксби, проворковала: — Ай-ай-ай, а счастье было так близко! Тебе едва не удалось перехватить кофе из родного отеля, а мы оба знаем, чем это кончится. К счастью, я вовремя успела тебя спасти.