— Родина — мать! А вот у меня мамы нет.
Взрослые сделали вид, что увлеклись футболом, и ничего не слышали. Потом Алексей Борисович вызвал для контроля Вовчика и взглядом показал папаше — пора обрабатывать дочку. Сам пошел в первый VIP, чтобы выпить с акционерами. Но там как-то не заладилось. И наливали, и закусывали, как обычно, но он чувствовал, что прежнего в отношениях нет. Потому что он повис на волоске результата.
К перерыву нули на табло стали пугать. Ни одной сколько-нибудь серьезной атакующей акции у ворот «Селтика» так и не возникло. Конечно, этим можно объяснить пассивность Машеньки. Ведь для закрутки мяча в сетку нужно, чтобы он хотя бы полетел в нужном направлении. Но с другой стороны, способна же эта девчонка организовать парочку падений шотландцев на ровном месте, чтобы возник удобный коридор для контратаки. Пусть создает моменты! Или она хочет работать исключительно на чистых мячах и только завершать атаки. Дудки, не выйдет!
Ситуация над туннелем выглядела угрожающей. Константин Владимирович заискивающе извивался перед своим плачущим чадом. Вовчик глупо улыбался. В воспитательном процессе пытались принять участие даже секьюрити. Но Алексей Борисович устранил всех этих никчемностей и оперативно проникся проблемами девочки.
— Мне надо покормить Мишеньку, а они хотят, хотят… — и Машенька заревела пуще прежнего.
— Вы что, не могли решить вопрос с питанием для медведя? — строго спросил Алексей Борисович. — Принеси икры! — он отрядил одного из охранников в VIP. — И суши прихвати.
Но ужин для мишки, как выяснилось, не единственное условие для плодотворного телекинеза. После еды зверя требовалось уложить спать, а на пластиковом сидении ему слишком жестко.
— Мишеньке нужно кроватку! Разве вы не понимаете? — удивлялся ребенок.
Шла одиннадцатая минута второго тайма, и Алексей Борисович терял терпение. О терпении акционеров думать как-то совсем не хотелось. Вызвали плотника стадиона. Тот сам имел пятерых детей, побежал в свою коптерку и с энтузиазмом выпилил на циркулярке подобие спального ложа. Из клубных шарфиков и шейных платков навьючили постельное белье. И за пять минут до конца игры Машенька окончательно пропиталась материнскими инстинктами, начала петь колыбельную, не отвлекаясь на шум и гам стадиона. Ее папаша, осознав, что пять тысяч долларов уплывают вместе с ничьей, начал злобно трясти ребенка за плечи.
— Маша, потом споешь! Сейчас смотри на поле. Смотри туда! Помоги дядям!
— Гони мяч в ворота! — у Алексея Борисовича тоже не выдержали нервы.
— Вот стерва, — скрежетал зубами Вовчик. Он понимал, кто станет хедлайнером в кадровой чистке.