— Да.
— Бога ради, Георг, ты хочешь отправиться в тюрьму?
Ален жестко усмехнулся.
— Нет, сэр, не хочу, мне плохо при одной мысли о ней.
— Тогда, почему?
— Есть одна маленькая девочка. Чудный ребенок, дочь моей подруги. Мы как-то говорили с ней о признании ошибок. Она думала, что ее мать могла бы воспользоваться своим влиянием, чтобы избавить ее от неприятностей. — Он пожал плечами. — Тот разговор стал одной из причин моего возвращения и решения ответить за содеянное.
Глаза отца смягчились.
— Ты так и не женился?
— Нет, сэр. На моей совести было достаточно грехов.
А ведь Надя ответила бы «да» на его предложение. И что тогда? Взяла бы имя покойника, даже не зная об этом? Любила бы мужчину, который постоянно обманывает ее?
Ален протянул руку отцу.
— Спасибо, что пришли, сэр. Приятно было встретиться.
Лицо отца вытянулось, руки он не подал, но Ален продолжал твердо глядеть на него.
— Очень сожалею, что подвел вас, сэр. Надеюсь, в один прекрасный день вы простите меня.
— При одном условии, — ответил отец, протягивая наконец ему руку, — что ты тоже простишь меня.
Ален помедлил, прежде чем ответить:
— Договорились.
Это было долгое рукопожатие. Оба мужчины улыбались. На глаза Георга Лейтона-третьего навернулись слезы.
Надя напечатала материал на первой полосе — историю окружного врача Смита. Рассказала о постоянной работе без отдыха и бесконечном поиске новых методов лечения таких пациентов, как Эдда и Морроу, о безмерной доброте, которую Ален умудрялся скрывать, об успехах, достигнутых в неимоверно трудных условиях. Надя даже раскопала, что он анонимно вложил половину своей зарплаты в качестве взносов в фонд «скорой помощи», что Ален лечил многих больных и выезжал по вызовам и вовсе бесплатно.
…Когда Алена ввели в зал суда, стол судьи ломился от писем с почтовым штемпелем Миртла, которые умоляли о снисходительности. Известный во всем штате своей жестокостью судья зачитал некоторые из писем для протокола, упомянул о других.
Как и обещал окружной прокурор, судья дал ему год за непреднамеренное убийство, но отложил исполнение приговора. Однако появилось дополнительное обвинение — уклонение от судебного преследования. Окружной прокурор и Толливер долго спорили, но пришли к соглашению — два года условно.
Судья приговорил Алена к двум годам тюрьмы.