— Все веселятся на свадьбе, за исключением, кажется, жениха, поддержал разговор Джонатан.
— Говорят, он сравнивает свою невесту с миссис Фитцгерберт.
— И, — добавил Джонатан, — это сравнение не в пользу принцессы.
— Но у него была еще и леди Джерси, сэр. Если вы спросите меня, Его королевское Величество не знает, чего он хочет.
Джонатан улыбнулся мне:
— Боюсь, что он походит на большинство людей.
— Вы правы, сэр. Я пойду на кухню помочь Матти. Она быстро все приготовит.
— Скажи ей, чтобы не торопилась.
Нам хорошо здесь.
Дверь закрылась за ним.
— Как хорошо иметь отдельный кабинет! Обычно здесь много народу. Видишь, насколько мудр я был, придя сюда.
— Они очень приятные… хозяин и хозяйка.
— Они хорошая, трудолюбивая пара.
— И как часто ты бываешь здесь?
— Частенько. Они хорошо меня знают. Но, уверяю тебя, что я в хороших отношениях со многими хозяевами гостиниц и таверн.
— О, — сказала я, — это и есть секретная работа… Тебе хочется побольше об этом узнать, не так ли, малышка Клодина?
— Меня интересует все.
— Да, ты права. Люди часто бывают в тавернах. Они много пьют, разговаривают. Ты понимаешь?
— Понимаю. Ты очень загадочный человек.
— Это и делает меня таким привлекательным.
— Для людей, подобных Матти, для которых ты знаешь, как правильно смешивать флирт и обходительность.
— О, ты любишь смеси?
— Конечно же.
— Матти любит это.
— Уверена. Благородный джентльмен… один из тех, кто оставляет деньги в гостинице мужа. Конечно же, ей это нравится.
— Ты должна была заметить, что тут совсем не так.
— Абсолютно. Ты обещал забыть все это, вести себя так, как это принято в любом обществе.
— Не помню точно, что я говорил, но я обещал показать тебе нового Джонатана, человека чести.
— Думаю, что тебе будет трудно убедить меня.
— Однако до конца дня тебе придется изменить свое мнение обо мне. Я знаю, что ты любишь меня… в некотором смысле. Это правда, что я нарушаю нормы поведения, которые тебя приучили соблюдать. Поверь мне, это главным образом зависит от того, как трактовать правила.
— Уверена, хорошее и плохое понимаются одинаково всеми.
— Это поверхностный взгляд, дорогая Клодина. Есть только понятия хорошего и плохого. И это зависит лишь от точки зрения.
— У тебя есть талант рассказывать о чем-либо, пытаясь гипнотизировать слушателей, так что спустя некоторое время они начинают сомневаться, что черное действительно черное, а белое — белое.
— Правда?
Тогда это еще один мой талант. Не забавно ли… ты и я здесь вместе, разговариваем, просто беседуем. Ты почти никогда не говорила со мной так долго.
— Мы договорились не возвращаться к этому.